Дитя эльфа
Шрифт:
Брэдхэдэр – это имя Мейв в ковене. Оно значит «Огненная фея».
– Конечно, мы знаем о других детях Кьярана, – продолжала Эойф. – Но говоря по правде, ни один из них не вызывает волны удивления.
У Кьярана было трое детей от теперь уже чуждой ему жены в Шотландии. Я встретила одного из них, Киллиана, в Нью-Йорке. Мой единокровный брат. Кьяран и Мейв были любовниками, а я незаконным результатом их любви. Несколько дней назад Кьяран даже не знал, что я существую.
– Совету нужно, чтобы ты нашла Кьярана.
Эойф выпустила эту бомбу как раз тогда, когда я
– Что? – спросила я.
– Ты знаешь, что такое темная волна? – спросила Эойф.
– Это… опустошение, – ответила я. – Я читала об этом в Книге Теней моей матери. Темная волна может убивать людей, сравнивать с землей дома, разрушать целые деревни, целые ковены.
– У тебя есть Книга Теней Мейв с Белвикета? – глаза Эойф почти мерцали.
– Да, – тихо сказала я, немного обижаясь на ее волнение. – Но это личное.
Она села назад и посмотрела на меня.
– Ты очень… интересна, – сказала она, как будто сама себе. – Очень интересна.
Тогда она вспомнила, о чем мы говорили.
– Да. В сущности, темная волна – это разрушение. Чрезвычайное разрушение. Одной такой волной был стерт с лица земли Белвикет. До недавнего времени никто не знал, что Мейв и Ангус выжили.
Ангус Брэмсон тоже был любовником Мейв. Они знали друг друга с детства и жили вместе после того, как сбежали в Америку. Но Ангус не был ее муирн-беата-дан. Мейв любила его, но никогда не чувствовала той связи, как с Кьяраном. Мейв так и не вышла за него замуж, и он не был моим отцом. Но он умер рядом с Мейв в сарае в провинции Нью-Йорка. Кьяран закрыл их вместе и зажег огонь.
– Белвикет не единственный ковен, скошенный темной волной, – продолжала Эойф. Она вытащила картинки из своего черного кожаного портфеля. – Это был Риверворри, – сказала она, протягивая мне фотографию. Это был черно-белый снимок очаровательной деревни. Я не могла сказать, ирландской, английской, шотландской или уэльской.
– Такой Риверворри сейчас, – продолжала она, протягивая мне другую фотографию.
Мое сердце наполнилось грустью, когда я увидела, что случилось с Риверворри. Казалось, что прямо посреди деревни взорвалась бомба. Остались только камни: части стен, блестящие, раскрошенные глыбы стекла, когда-то бывшего окнами, темнеющие остатки деревьев и кустов. Я боялась приглядеться: в Книге теней Мейв она описала, как среди руин увидела тело своего кота и руку своей матери под раскрошившеюся стеной.
– Есть еще много других, – сказала Эойф, указывая на стопку фотографий у себя в сумке. – Чип Мандинг, Бетс-Файлд, МакДуглас, Найфвинд, Кроссбриг, Холлисберри, Инкданинг. Среди других.
– Почему они были уничтожены?
– Потому что у них была сила и знания, – просто ответила Эойф. – У них были книги, заклинания, предметы, карты или планы, которые хотел Эмирант. Эмирант собирает знания любой ценой. Ты же знаешь, они хотели бы украсть все силу ведьм не их ковена, только чтобы сделать себя сильнее. Мы называем их старыми Вудбейнами, потому что они ближе всего соответствуют традиционным принципам Вудбейнов: знание – это сила, а сила превыше всего.
Конечно же, она знала, что я Вудбейн. Белвикет был ковеном «новых» Вудбейнов, тех, кто отказался от темной магии и поклялся делать только добрую и позитивную магию. Кьяран был одним из старых Вудбейнов. Но все же он и Мейв спали друг с другом и сделали меня, Вудбейна, стоящего одной ногой во тьме, а другой в свете.
– Эти снимки ужасны. Но какое отношение они имеют ко мне? – спросила я.
– Недавно мы получили информацию, что Эмирант планирует вызвать еще одну темную волну, – сказала Эойф. Она спрятала фотографии назад в сумку. – Здесь, в Видоуз-Вейли. Они планируют уничтожить ковен Старлокет.
Мой рот открылся. Чтобы я не ожидала, так явно не этого. Старлокет раньше был ковеном Селены Бэллтауэр. Когда Селена, сбежала с Видоуз-Вейли, ее близкие последователи Вудбейны исчезли вместе с ней. Но не все в Старлокете были Вудбейнами или же темными Вудбейнами. Оставшиеся члены, те, что из других кланов – Липваун, Брайтендел, Викрот, Рованванд, Бурнхайд и Винденкелл, и те, кто не был кровными ведьмами, теперь были под руководством моего друга Элис Фернбрейк. Элис была владелицей «Практической магии», магазинчика в соседнем городе, специализирующегося на викканских вещах. С тех пор, как я открыла себе свои силы, Элис была мне, как советчик, а после тат-меанма брача, в котором мы поделились знанием и опытом, я чувствовала особую близость с ней.
Теперь мой биологический отец и его ковен планируют ограбить Старлокет, забрать его книги, предметы, заклинания, карты звездного неба – все, что смогут найти. И не только это. Со своего собственного пережитого опыта я знала, что Эмирант может с помощью темного ритуала практически украсть магию человека, его силу и знание. К сожалению, во время этого обычно не выживают. Именно это чуть не случилось со мной в Нью-Йорке до того, как Кьяран помог Хантеру остановить ритуал.
– Откуда вы об этом знаете? – слабо спросила я.
– У нас был агент, внедрившийся в сан-францисскую группу Эмиранта. Это было в последнем сообщении, которое она нам послала, – сказала Эойф. – Как раз перед тем, как умерла.
Я была поражена.
– Умерла?
– Ее убили, – грустно сказала Эойф. – Ее нашли утопленной в заливе с выжженным на коже знаком Эмиранта.
– О, Богиня, – мой мозг начал складывать все воедино. – Но если ее убили из-за того, что она передала сообщение, тогда Эмирант точно знает, что совет шпионит за ними. Они точно изменят планы, – сказала я.
– Мы думали об этом. Но это не обязательно случится. После всего, – продолжала Эойф, ее голос стал жестче, – нам было особенно трудно выяснить что-то о других группах Эмиранта, особенно о нью-йоркской. И даже эта крупица информации нам не особенно помогает. У Элис и некоторых других членов Старлокета были тревожащие видения. Некоторые из их заклинаний действуют ужасно криво. Они видят плохие сны. Кажется, что петля затягивается вокруг их шей.
– Но почему совет не может помочь? Разве он не состоит их самых сильных живущих сейчас ведьм?