Дитя грозы. Кровные узы
Шрифт:
– И как нам его миновать?
– нахмурился черноволосый, отмахиваясь рукой от отвратительного запаха, доносившегося изо рта храпящего стражника.
– Не зря же тебе самоучители мы все это время отправляли почтой?
– Надеюсь, ты хоть что-нибудь выучил?
– забеспокоилась сестра.
– Выучил, да что толку-то? Я умею генерировать электричество, стирать память, но это мелочи
– Неважно. Тебе главное побольше энергии вложить. Потому, что ты как огромная батарейка.
– А вы не боитесь, что мертвого циклопа найдут?
Они давно двинулись в путь и спускались по
– Твоей магии, - отвечал Амрон, - никто не знает, а напасть может кто угодно! Во времена нашего деда многие придворные творили и покруче нашего, уж поверь мне! Папа как начнет рассказывать о прошлом, когда его братья были живы, так у нас кровь в жилах стынет!
Дальше они шли молча, чтобы ненароком не разбудить более чутких стражников. Волнение нарастало, когда дети подходили все ближе к святилищу, где охранял двери циклоп. Лимра тихонько вывела их на балкончик в стене на высоте более десяти метров. Показала пальчиком вниз на спящего здоровяка.
Циклоп был такой большой и противный, что на него и смотреть омерзительно. Единственной место, которое прикрывало шкура коровы - это пояс. Жирное волосатое тело, являвшее народу голое безобразие, грязное и лоснившееся от сала, покрывал слой грязи. Запах стоял такой, что не помогали ни надушенные платочки, ни другие какие средства. Воняло, казалось отовсюду и в первую очередь от самого циклопа. Страшно представить, что будет, если приблизиться ближе. Один единственный заплывший жиром глаз, закрывало толстое веко.
– Я не думал, что он такой большой, - почесал затылок весь зеленый Олег, морщась от омерзения.
– А ты думал!
– хмыкнул Амрон.
– через него нам не пройти - он дверь спиной подпирает!
– А я не разбужу стражу?
– мальчика шатало, хоть противогаз надевай.
– Нет, - покачала головой брат, не менее зеленый, чем Олег, - у нас стены звуконепроницаемы - дедушкино изобретение. Он у нас был еще тот интриган!
– Он специально женился на большом количестве женщин, - добавила Лимра.
– У него в гареме насчитывалось женщин около тысячи. А сколько детей у дедушки нарождалось, мы вообще со счета сбились. Девочки сразу погибали, не успев вскрикнуть. Я думала и думаю, что наш сердобольный дедуля помог дочерям отправиться на то свет. Для своей кровавой забавы ему нужны были только боеспособные самцы!
– она скривилась, но не только от запаха.
– Потенциальные наследники трона! Хотя по-правде сказать трон мог достаться только старшему сыну, то есть Искросу! Лишь он и должен был стать следующим королем после отца!
– Деду было неинтересно жить в мире и спокойствии. Мне кажется, что он обладал даром внушения. Иначе, какого хрена столько здоровых умных мужиков рвали друг друга на части ради пустого обещания?!
– хмыкнул Амрон и отвернулся от циклопа к брату.
– А теперь давай. Либо ты справишься с ним, либо в срочном порядке нужно делать ноги.
– Я попытаюсь, - неуверенно произнес Олег.
Он сконцентрировался, и сам не понял, что произошло. Словно кто-то чужой поднял его руку и сделал за него всю работу. Мальчик, будто выпал из пространства, и только лишь через мгновения почувствовал, что его кто-то хлещет по щекам.
– Ну, ты даешь!
– прокомментировал Амрон, гладя седые длинные волосы, именно он и приводил брата в чувство. Лицо брата покрывала копоть, - Ты молнией едва двери не вынес, да только их на совесть строили!
Олег привстал, осмотрел пепелище и блестящие огромные двери, до его атаки грязные как из помойки. Всю грязь с них, словно слизала корова.
– А где циклоп?
– непонимающе вертел головой мальчик.
– Ты что, не помнишь?
– удивилась шокированная Лимра.
– Он проснулся, когда ты запустил в него первую молнию, и мы стали убегать! И ты словно заведенный повернулся к ревевшему циклопу, поднял руку, пустил такой заряд, что нас даже оглушило! Ты испепелил жирную тушу! Ты можешь оказаться сильнее деда!
– Мне все равно, - глухо отозвался ее брат, - пойдемте.
Они спустились вниз по ступенькам, и по еще не остывшему пеплу двинулись через приоткрывшиеся двери. Олег внимательно их осматривал. На воротах казалось, нарисована вся история Размараля, от начала до конца. Сражения, свадьбы, похороны, праздники все перемешено на белом металле.
Амрон с силой надавил на следующую дверь, после того как коснулся ее своим серебряным кольцом с белоснежным камнем. Дверь с легким скрежетом открылась, пропуская детей в просторное помещение. Зал, украшенный с изяществом тканями и статуями, расписными рисунками вьющихся растений на стенах всевозможными красками. Сразу зажглись факелы, а посередине осветился крупный бассейн с голубой жидкостью внутри. Она переливалась и светилась сумрачным светом.
– Мы на месте, - тихо сказал Амрон, осторожно осматриваясь.
– Что это за бассейн и зачем вокруг него статуи детей?
– спросил Олег, вглядываясь в лица детей. Ему всегда казалось, что лицо ребенка являло собой ангельскую безмятежность. Лица же у статуй суровые, словно детям с которых их лепили, пришлось очень многое пережить и многое испытать.
– Бассейн вызывает память предков, знания многих поколений до нас, а дети вокруг него олицетворяют невинность и чистоту, - пояснила Лимра.
– И что мне нужно делать?
– поинтересовался брат.
– Залезть в бассейн, никаких обрядов и всяких там завываний под луну, - пожала плечами сестра, - древние силы сами все сделают.
Олег решительно снял с себя одежду. Лимра покраснела и отвернулась. Но краешком глаза все равно все видела, поэтому краска разошлась по всему лицу и распространилась на уши.
– Постеснялся хотя бы меня, - смущенно пробурчала.
– Ты моя сестра, чего мне тебя стеснятся?
– резонно заметил Олег и шагнул в бассейн.
Он погрузился по пояс, когда его резко затянуло вниз. Амрон заорал и хотел броситься спасать брата.
– Стой! Тебя затянет! Он знал, на что шел!
– остановила его сестра рукой, не отрывая строгого взгляда с голубой жидкости.
Статуи детей ожили и погрузили, загоревшиеся синим огнем, руки в жидкость. Вода запылала.
– Что происходит?
– непонимающе спросил седовласый.
– Древние силы приняла его, теперь все зависит от Олега и от того, кто ему поможет: свет или тьма.