Дитя лета

Райс Луанн

– Очень красивая девочка, – сказал рыжий полицейский. Глаза его почему-то сияли.

– Конечно, красивая, – вмешалась Марлена. – Вся в Лили.

– А я хотел сказать, что она очень похожа на Мэйв, – сказал Патрик Мерфи.

– Бабушка! – ахнула Лили.

– Она очень скучает, Мара. Каковы бы ни были причины, изгнавшие вас из дома, она, я думаю, убеждена, что они очень веские. Потому что я никогда не видел большей любви; и я знаю, что сознательно отпустить вас из дома – это самая огромная жертва, на которую могла отважиться бабушка.

– Она не

имеет к этому никакого отношения, – заволновалась Лили, испугавшись, что у бабушки могут возникнуть неприятности.

– Как бы там ни было, – сказал Патрик, – но она ежедневно пользуется сделанным вами очечником с надписью «Нанук», и именно она, наконец, решилась рассказать мне о своем членстве в обществе «Мистик Аквариум». Ведь это вы устроили его, чтобы она имела возможность бывать там и, глядя на китов-белуг, мысленно видеться с вами?

– Она вам рассказала?

Коп кивнул.

– И эту вырезку, – он указал на клочок газеты у Лили в руке с заметкой о катастрофе на пароме в Ардна-Маре, – тоже она мне дала. – А знаете зачем?

– Зачем? – спросила Лили, прижимая к себе Роуз и беря за руку Лаэма, давая ему тем самым понять, что пора уходить, – из гостиницы, от копа, от всех этих разговоров про бабулю. Слишком уж много всего сразу: и операция, перенесенная Роуз, и отношения с Лаэмом, а теперь и вот это…

– Мне кажется, ей хотелось, чтобы я вас нашел. Это она направила меня сюда, Мара.

– Она никогда не сделала бы этого, – сказала Лили. – Она даже не знала, куда я уехала.

– Этого, может быть, и не знала, – согласился он, – зато точно знала, что я вас разыщу. По-моему, она уже достаточно долго обходится без вас. Но что-то изменилось, и ей нужно, чтобы вы вернулись домой. Подумайте об этом, Мара.

– Мама… – В голосе Роуз прозвучала печаль и усталость. Джессика стояла с ней рядом, как почетный караул. Элли, дочь Синди, находилась на расстоянии полутора метров от них и еле сдерживала эмоции.

– Меня зовут Лили, – сказала женщина. – Мара исчезла с лица земли. Вам это ясно? И я хочу, чтобы так и было. А теперь мне нужно отвезти дочку домой.

– Должен признаться, у меня к вам есть еще кое-какие вопросы.

Лили согласно кивнула, но ничего не ответила. С Лаэмом и Роуз она вышли из гостиницы, они сели в грузовичок и покинули огни Кейп-Хок, въехав в темные, загадочные скалы и сосны, которые Лили уже так давно – и по сей день – называла домом.

Но то обстоятельство, что она минуту назад стояла рядом с человеком, только что видевшим ее бабулю, так потрясло ее, что она не могла унять дрожь, и ей пришлось покрепче обнять Роуз, чтобы самой не рассыпаться.

***

Мариса оперлась о стойку портье, глядя, как Джессика проводила Роуз к выходу и теперь махала на прощание ей вслед. Все «Нанук» дружно загудели.

– Ты знала об этом?

– Я знала, что она по каким-то причинам сбежала из дома.

– А отчего она сбежала – знала?

– Догадывалась. У нее был такой загнанный вид, когда она впервые появилась в Кейп-Хок.

– Я

помню, она запнулась, когда впервые представилась, как ее зовут, – сказала Синди. – Мы с Элисон только что об этом говорили. Тогда мы поняли, что Лили – это не настоящее имя. Но было совершенно очевидно, что ей хочется сохранить свое имя инкогнито, нечего и говорить.

– Нам в голову не приходило приставать к ней с расспросами, – согласилась Дорин.

– Неужели вы даже между собой не говорили об этом? – удивилась Мариса.

Энн покачала головой:

– По правде сказать, нет. Долгое время я даже не думала об этом. У нее были коротко острижены волосы, когда она появилась у нас, почти под мальчика. Сначала она носила очки в черепаховой оправе и всячески старалась скрыть беременность под просторными рубашками. Но немного погодя волосы отросли, а очки исчезли. Наверное, она почувствовала себя увереннее, безопаснее.

– В конце концов она начала что-то говорить о своем неудачном браке, – рассказывала Синди Марисе. – Это было началом ее исцеления. Когда она нам открылась. Мы ни о чем не расспрашивали, не влезали в подробности, не выясняли, откуда она родом. Какая разница. Просто хотелось помочь ей осознать, что она не заслуживала такого отношения со стороны мужа.

– Я с самого начала знала, кто она такая, – спокойно сказала Марлена. – У меня стоит спутниковая тарелка, и я ловлю местные новости из Штатов. Ее история меня просто поразила – еще до того, как она появилась у нас. Муж, который всем так нравился, такой красивый, такой популярный, молодая красивая жена ростом пять футов, к тому же беременная, с подкупающе-лучезарной улыбкой – как ни у кого.

– И что же? – спросила Мариса.

– А то, что мне непременно нужно было знать: они и вправду были образцовыми супругами? Или же он ее убийца? Неужели он совершил идеальное убийство, не оставив ровно никаких улик?

– Хорошие вопросы, – оценил детектив Мерфи, который, прохаживаясь рядом, прислушивался к разговору. – Очень хорошие вопросы.

– Скажите, вы вели это дело? – спросила его Мариса.

– Да, – ответил он. У него были ярко-рыжие волосы с легкой сединой на висках, лицо, покрытое веснушками, и чудесная улыбка, поразившая Марису, когда он вдруг обнаружил свое умение улыбаться. Он производил впечатление вполне уравновешенного человека, а вовсе не одержимого безумца, каковым она его почему-то представляла.

– И что вы думали? Вы считали, что ее убил муж?

– Я был уверен в этом, – признался он.

– Почему? – расспрашивала Мариса.

Он смотрел сквозь толпу непосредственно на нее, как будто они были в холле вдвоем.

– Потому что он скверный парень.

– Откуда вы знаете? Особенно теперь, когда Мара – Лили нашлась и ясно, что он никого не убивал. Почему же вы продолжаете настаивать, что он скверный парень?

Патрик Мерфи смотрел на нее так пристально, словно хотел прочесть ее историю по глазам. Если бы ему это удалось, подумала она, то и ее мужа он тоже счел бы скверным парнем.