Дитя любви

Карр Филиппа

— Думаю, это от того, что она живет рядом с тобой!

— Но ведь у нее есть и Салли, но никакого сходства между ними я не наблюдаю, и слава Богу. Но разве эта возможность не послана самим Господом?

— Ты имеешь в виду, что она может переехать к нам, в детскую, а Салли и Эмили, вернувшись, смогут заботиться сразу обо всех детях?

— Все устраивается просто прекрасно! И тогда, моя дорогая Присцилла, ты сможешь полностью посвятить себя своей дочурке!

— О, Харриет, ты так добра!

— Господи Боже, дитя мое, ты, должно быть, совсем ослепла! Я становлюсь

доброй только тогда, когда это не доставляет мне никаких хлопот! Я немного устала от роли матери: я никогда не считала это своей ролью, хотя очень хорошо сыграла, когда изображала беременность. Но все это постепенно надоедает! Я поговорю с твоей матерью о Карлотте, а потом сообщу Салли. Она будет вне себя от счастья! Вот жадная старуха: никогда не уступит своих детишек какой-нибудь бедной нуждающейся няне!

Она сдержала свое слово и действительно поговорила с моей матерью, и та сразу пришла ко мне, чтобы сообщить о том, что происходит.

— Это, действительно, прекрасная идея! — сказала я. — Салли будет в восторге, да и Эмили тоже!

— Мы сможем обойтись одной няней вместо того, чтобы нанимать еще. И я уверена, Салли бы нам покою не дала, критикуя все, что будет делать в детской новая нянька. Но ты рада, я вижу? Теперь твоя Карлотта может находиться подле тебя все дни напролет!

Я рассмеялась.

— Она замечательный ребенок! — сказала я.

— Да, она красавица, но ужасно испорченная: с ней надо бы построже! Я поговорю с Салли, но, когда дело касается этой девчонки, Салли ничем не отличается от всех остальных.

— Салли любит ее.

— Салли всех детей любит, но, должна сказать, Харриет не может быть нормальной матерью. Впрочем, это не удивительно: когда я вспоминаю, как она бросила Ли… Ему было всего несколько месяцев!

— Но Харриет — хороший друг!

Мать пожала плечами. Хотя она и согласилась, Что это очень хорошо, когда дети все под одной крышей, но не одобрила поступка Харриет.

Вот почему тот год выдался для меня весьма счастливым. То, о чем я мечтала, сбылось само собой: теперь у меня была моя маленькая дочурка и Карлотта, и я проводила с ними целые дни. Ли долго отсутствовал, и я начала беспокоиться за него, но меня успокаивали мои дети, и я не ощущала себя такой счастливой с тех пор, как погиб Джоселин.

Затем вновь на наш дом обрушились несчастья. Мать знала, что, если будет война, она не сможет удержать отца от участия в ней. В один прекрасный день он долго не появлялся из своей комнаты, а потом мать обнаружила, что он уехал, оставив ей записку. Она присела у окна, сжав в руке письмо, и невидящим взглядом уставилась в пространство. Там я и нашла ее.

— Он уехал! — сказала она. — Я догадывалась, что он замышляет! Я знала, что удерживаю его против его воли.

Я взяла у нее письмо и прочитала следующее:

"Моя дорогая!

Я не мог сказать тебе об этом. Я знал, что ты бы нашла способ заставить меня остаться, а я не могу. Я должен поехать: слишком много поставлено на кон. От этого зависит наше будущее, будущее наших внуков. Пойми, дорогая Белла, я должен уехать. Каждую минуту я буду вспоминать о тебе. Да благословит тебя Господь!

Карлтон."

— Все повторяется, будто напасть какая-то, — прошептала она. — О, Боже, если его снова схватят, как тогда…

— Скорее всего, это скоро закончится. Говорят, у короля нет никаких шансов.

— Он разбил Монмута!

— Это было до того, как он проявил себя плохим королем.

Но затем ужасная мысль пришла мне в голову:

Ли тоже будет вовлечен в это! Он ведь служит в армии короля, и мой отец будет сражаться с моим мужем! Я знала, что Ли не любит короля, но он у того на службе, а первая обязанность солдата — сохранять верность! Я даже представить себе не могла, что из этого получится. Что же касается матери, я боялась, что она снова может слечь, как это с ней случилось в Дорчестере.

Приезд Вильгельма Оранского заставил Якова попытаться вновь собрать народ под свои знамена. Назревала война, но люди еще не успели забыть ту, другую, что была совсем недавно. Меньше всего они хотели гражданской войны, когда англичане сражаются против англичан. Победа была бы не велика, а вот печали хватит на всех. «Войны не будет!» — заявил народ.

Я воспряла духом, когда услышала, что герцог Мальборо покинул короля и перешел на сторону Вильгельма. Это означало, что Ли и мой отец не будут сражаться на противоположных сторонах. Все бежали из стана короля. Мне даже было жаль его, хотя он сам навлек на себя это упрямством и глупостью. Его дочь была женой человека, которого он мог бы назвать узурпатором, а его вторая дочь, Анна, с ее мужем, принцем Датским, повернула против своего отца и поддерживала сестру и Вильгельма.

Это, должно быть, сильно задело Якова, тогда он и понял, что все потеряно.

Наше настроение поднималось, когда до нас доходили вести, что поражение его все ближе. Все выглядело так, будто война подошла к концу. Яков бежал в Ирландию, где по причине религиозных симпатий к нему присоединились ирландцы, но Вильгельм был прекрасным генералом, и у Якова было мало шансов против него.

И Ли, и Эдвин принимали участие в битве при Бойне, которая имела решающее значение. Война закончилась, революция победила. Лишь немногие короли были свергнуты с престола с такой легкостью. Теперь мы вступали в новую эру: Яков был свергнут и бежал, в Англии воцарились Вильгельм и Мария.

ПОЕЗДКА В ЛОНДОН

Вновь мы зажили по-старому. Ли продолжал свою службу в Англии, а мы с нетерпением ждали, когда сможем быть вместе. Дети подрастали: Дама-рис было уже шесть, Карлотте — тринадцать, а мне недавно исполнилось двадцать восемь.

— Времени еще много, можно завести целую кучу детей, — говорила моя мать.

Она была довольна жизнью: отец был дома, и она радовалась, что он стареет.

— Слишком стар ты для приключений! — с насмешкой говорила она.