Дитя Плазмы. (Сборник)

В центре слежения за ядерными испытаниями царила паника. Две трети датчиков вышло из строя, экраны мониторов полосовали шумливые помехи. Генерал Баррингтон, сгорбившись, сидел в кресле и безучастно

Джек Йенсен смотрел на генерала с откровенной жалостью. Еще пару часов назад Баррингтон без устали рассыпал шуточки — и казался этаким повидавшим все и вся, исполосованным шрамами воякой. Солдаты любят компанейских командиров, и генерал знал это, при всяком удобном случае подкрепляя свою популярность панибратскими выходками. Отечески улыбнуться, положить руку на плечо рядового и отпустить пару смачных словечек в адрес придиры-сержанта — это он умел и проделывал мастерски. Но сейчас от него требовалось нечто другое, и этого другого генерал, как оказалось, совершенно не понимал. Он не был новичком. Невадские испытания числились у него двенадцатыми по счету, но, увы, бравый вояка сгорел, как электрическая лампочка, не выдержавшая перегрузки. То, что теперь мелькало на экране, отправило генерала в жестокий нокаут. В каких-нибудь полчаса он сдался, выбросив белый флаг, полностью уступив бразды правления полковнику Палмеру. Инженер Йенсен стоял за спиной Баррингтона, ему было жаль незадачливого генерала, но одновременно он чувствовал и досаду. Когда груз тяжел и волочить его приходится сообща, на счету каждый человек. Выбывает один — другим становится тяжелее, и сейчас Йенсен почти физически ощущал, как собственная его ноша удвоилась.

Следовало скорейшим образом ввести в курс дела не слишком сметливого полковника, и Йенсен совсем не был уверен, что Палмер окажется покрепче Баррингтона. Самое же неприятное заключалось в том, что говорить приходилось о том, в чем окончательно завяз и сам Йенсен. Новый же начальник, как всякий новый долдон, требовал детской ясности, скрипел зубами от вопросов и многоточий и в любой момент готов был трахнуть кулаком по столу. Ни одной сводки он, как водится среди высших чинов, не читал и, не зная еще сути дела, заранее настраивал себя на поиск виноватых.

— Вы приехали на джипах? — Брови полковника столкнулись на переносице, как пара бодливых коз, сошедшихся на узком мостике.

Йенсен кивнул. Худшие опасения сбылись. Сводок Палмер действительно не читал. Та же история, что и с Баррингтоном. Напружинив внутренний орган, зовущийся терпением, Йенсен терпеливо пояснил:

— Не беспокойтесь. Мы уже представляем себе, с чем пришлось столкнуться. И кстати, машины успели осмотреть ваши санитары. Все чисто, абсолютно никакого фона.

— Этого не может быть! — Полковник начинал сердиться. Собственно, для этого он и спрашивал.

Сердиться без повода не умеют даже самые глупые полковники.

«Может, его одернуть? — с тоской подумал Йенсен. — Послать подальше и связаться напрямую с координатором. А то и самим президентом.

Действительно, какого черта!..» — Этого не может быть! — ворчливо повторил Палмер. — Насколько мне известно, глубинного взрыва как такового не получилось. Земля разворочена на километр вглубь, и местность наверняка заражена!

— Жаль, что вы не обратили внимания на наши донесения. Там есть кое-что по данному вопросу. — Йенсен старался говорить мягко. — Со всех точек нити служащие сообщают одно и то же. Счетчики молчат, повторных толчков не наблюдается, радиация не выше приемлемых величин. Хотя, разумеется, вы правы, — земля в самом деле разворочена, в эпицентре гигантская воронка. Но факт остается фактом. Заражения местности не произошло.

— Сэр!.. — В зал вошел офицер с кипой бумаг под мышкой. Обращался он к полковнику. О «болезни» Гяррингтона его, видимо, успели предупредить.

— Говорите, — Палмер милостиво кивнул.

— Дело в том, что минут десять назад расчистили завалы в восьмом бункере, но там эти ребята из НЦ… — Офицер замялся. — Наших спецов туда не пускают.

Йенсен нахмурился.

— Будет лучше, если им не станут мешать. Ребята знают, что делают. — Обернулся к офицеру: — Жертвы? Их много?

— Под обломками найдено пятнадцать трупов. В основном охранники из внешнего оцепления. Госпиталь тоже разрушен. Поиски продолжаются, но пока никого.

Расчистили уже большую часть площади… Мы многих недосчитаемся.

— Что вы имеете в виду? — Кустистые брови полковника пришли в опасное шевеление.

— Только то, что сказал. Поиски следует продолжать, но кое-кого из служащих госпиталя мы не досчитаемся. Маршрут чудовища пролегал именно там. И подобное уже бывало.

— Что вы, черт возьми, несете?! — Лицо и шея Палмера стали медленно наливаться фиолетовым пламенем. Злость редко красит людей, но полковник Палмер в гневе был особенно некрасив. — Кажется, операцию курируют военные?

При чем здесь НЦ? — Кулак полковника, давно в нетерпении ерзавший по столу, наконец-то осуществил задуманное — взлетел вверх и тотчас со стуком упал. — И не слишком ли много загадок? Если вы знали об этой гадине заранее, почему в число посвященных не попал штаб? И если в НЦ не сомневались, что рептилия появится здесь и станет жрать наших людей, какого черта нужно было проводить испытания по старой схеме? Вы попросту подставили генерала! Но со мной эти штучки не пройдут, так и знайте!

— Успокойтесь, полковник. — Йенсену все еще удавалось сдерживать себя. — Мы заняты одним делом…

— Я не знаю, чем вы там заняты, но знаю, что погибли люди. Разрушена сеть подземных коммуникаций, передвижной госпиталь, командный бункер.

— К счастью, в бункере никого не было. — Иенсен изобразил улыбку. — Еще раз призываю вас к спокойствию! Не следует искать крайнего. Это не та ситуация, поверьте. И, будь моя воля, вас бы обязательно обо всем предупредили. Если уж на то пошло, мы были с самого начала против очередных взрывов, но к голосу НЦ редко прислушиваются. В результате получилось то, что получилось.

Уверенная сдержанность Йенсена действовала отрезвляюще. Полковник поутих.

Кулак его превратился в миролюбивую пятерню и, скользнув по столу, спланировал на колено.

— Но сейчас по крайней мере вы можете объяснить, что же все-таки произошло на полигоне?

— К сожалению, не могу.

— Что?! — Острый подбородок полковника воинственно приподнялся, одновременно выдвигаясь вперед. — Что значит «не могу»? Какой еще дьявольский эксперимент затеяла ваша служба?

— НЦ здесь совершенно ни при чем.