Дитя раздора
Шрифт:
А я снова бесился на жену. Почему нельзя быть проще? Королева, мать ее…
Однако я думал, что бесился. Потому что шкала «Я зол» взорвалась, когда она, глядя мне в глаза, сказала насмешливо:
– Потому что за любым решением мужчины всегда стоит женщина. Никто же не отменял правило: муж – голова, жена – шея.
Сказала она, сидя в компании состоявшихся в жизни мужчин, среди которых только я был говновозом. Наташа перешла границы.
Над столом снова повисла неловкая тишина. Кто-то тихо кашлянул. А у меня в ушах зашумело от того, что от ярости кровь бросилась в голову.
– Пойдем потанцуем, – протянул я жене руку через стол, стараясь сделать этот жест твердым, хотя меня всего трясло.
Вместо танцплощадки я увел жену в туалет. Здесь, для вип-персон, они были не общими с кабинками, как в Выселках в клубах, а отдельными, с раковинами и биде.
Я замкнул дверь, решительно и молча взялся за низ платья жены и дёрнул его вверх. Она только пикнула, и я рыкнул:
– Лучше молчи…
Лифчик отправился в мусорное ведро, колготки и трусы тоже. Скоро жена стояла передо мной голая. Не смотря на нее, я расстегнул рубашку, снял брюки и трусы. Мне для этого пришлось разуться. Осмотрелся, опустил крышку унитаза, сел на нее и дёрнул на себя Наташу.
Я был пьян и невменяемо зол.
Заставил жену сесть на мои колени ко мне лицом. Схватил за волосы одной рукой, оттянул голову немного назад. Второй гладил член, готовый к наказанию вздорной зарвавшейся жены.
– Ты совсем охренел?! – Наташа вцепилась в мою руку, которой я больно стискивал ее волосы.
– Рот закрой, – процедил я сквозь зубы. – Откроешь, когда член в него вставлять буду. А теперь слушай внимательно. Говоришь, муж – голова, жена – шея, куда хочу туда верчу? – Я недобро прищурился. – Все верно, любимая, только ты не понимаешь, о чем говоришь. Голова – вот, я зажал член кулаком, оголив головку и наклоняя голову жены, чтобы смотрела, куда я показываю. – А шея, моя дорогая, вот она, – я заставил жену встать и насадил ее на стояк. – Давай верти.
– Артем… – пикнула Наташа.
Но я врезал ей по заднице и схватил за горло, заставив жену вытянуться стрункой, прижимая ее к себе плотно. Меня просто крыло от ярости.
– Ну! – потребовал грубо. – Шевелись, моя любимая. Да так, чтобы я ради твоих хотелок в лепешку захотел расшибиться. Чтобы у меня мозг отключился, и я б тебе звёзды с неба обещал достать. Или ты забыла, как я люблю? Ноги раздвинула, подмахнула – и все нормально? Нет, дорогая, секс – это не только финал, это процесс. И раз ты шея – верти. Ну!..
И я снова грубо шлёпнул ее по заду.
Я видел в глазах жены обиду, страх, непонимание. Но она посчитала, что безопаснее начать шевелиться. Только меня это вялое черт-те что не устроило.
– …Нет, милая моя шея, на члене ты должна быть шлюхой. Я тебе напомню, как люблю ебацца. – Я потянул ее за горло выше. – Давай, родная, поехали. Опустилась – вниз и назад, села плотно, пизденку сжала… Сжала, сказал! Быстро! – хлестанул по жопе, и Наташа сдавила член мышцами. Я оскалился и потянул ее за горло вверх. – Теперь вперёд бедрами, вверх с протяжкой и расслабилась… И снова: вниз-назад и сжалась, вперёд и вверх – расслабилась. Сама пошла… В глаза мне смотри!
Я в ее глаза смотрел. Влажные, блестящие, темные.
Наташа послушно двигалась, как мне нравилось, как я ее когда-то учил. Но это было ещё не всё. Я ее больше не шлёпал, за горло продолжал вытягивать, а второй рукой титьки мял, жёстко, сгребал пальцами, заставляя стонать и вздрагивать. И прекрасно видел, что жена заводится. Движения на члене стали быстрые и размеренные, она слегка вспотела.
Я двигался навстречу, принимал ее на член на всю длину, вдавливался глубже и ловил кайф от процесса. Не хватало малости.
– Трогай меня, – потребовал.
Наташа больше не противилась. Да и кто б ей позволил? Одной рукой упёрлась в мое колено, второй схватила меня за сосок.
У меня они тоже эрогенная зона, мне тоже нравилось и возбуждало, когда она лизала их и покусывала, или, как сейчас, оттягивала, причиняя небольшую боль. Только Наташа забыла уже об этом. Я бы зажмурился, чтобы чувства обострились, чтобы туалетная обстановка не отвлекала. Но я смотрел жене в глаза. Слез в них больше не было. Похоть в чистом виде. Я стонал, жена тоже. Давно мне не было с ней так хорошо. Я отпустил ее горло, сжал половинки добротной задницы и синхронно подмахивал нижней головой навстречу глубокой шее. Наташа стискивала меня мышцами, текла, как река, и я закусил губу, чтобы не орать от удовольствия. Проорусь дома, потому что живой из-под меня жена сегодня не выползет.
Мне, черт возьми, надоела тина на нашем семейном сексе. Наташа снисходила до меня, раздвигала ноги, позволяла ласкать ее и трахать, и все это уже давно стало игрой в ее ворота. Мне оставалось лишь финальное удовлетворение. Так себе расстановка сил.
Катя даже беременная азартнее и живее. Мне дико нравилось, как она садилась на пол между моих ног, разводила их широко, подсовывала теплые ладошки под задницу и нежно поглаживала большими пальцами яйца, местечко под ними и тонкую кожу в паху. Член от этого вздрагивал, я сам весь вздрагивал и плавился от удовольствия. Мне нравится стонать, когда меня ласкают, а ласкать Катя умела. Плотно обхватив член губами, не заламывая его, посасывала и насаживалась ртом, направляя меня в себя ладошками, сминавшими ягодицы, туго скользя по уздечке и обволакивая языком головку. Ощущения – запредельные.
Почему Наташа забыла о том, как я люблю?
Теперь Наташины хотелки будут удовлетворяться после убойного секса. Пусть она теперь заслуживает, а не я. Что там она просила на днях? Шубку пора покупать новую? Согласен, но сначала потрудись, любимая жена.
И она трудилась. Запах секса и похоти можно было черпать ложкой, стонали мы оба в голос, и было плевать. Лично я был возбужден до такой степени, что мог бы трахнуть ее посреди полного людей танцпола и не заметить их. В глазах стояла розовая дымка, головка пульсировала в предвкушении, меня крупно трясло.
Я снова взял жену за горло и вытянул в струнку, сжал половинку ее большой жопы и быстро, в такт ее движениям, засаживал ей член по самое не могу. Дыхание сорвалось, стоны рвались на нечленораздельные звуки.
– А-ах-хах-хх… – задергалась Наташа, ритмично и судорожно стискивая меня мышцами.
– Ах, моя ты ненаглядная… – простонал я, дождался, когда оргазм пройдет, стащил ее на пол перед собой, взял член в кулак и направил ей в рот: – Вот теперь открывай и делай, что надо.
За волосы взял и задал ритм.