Дитя скверны
Шрифт:
Знал зверек и о том, где находится выход из леса. Стоило Демеле мысленно попросить его стать провожатым, как облезлый хвост вытянулся вверх, и они вместе пошли сквозь чащу.
Несмотря на все произошедшее, путешествовать так было по-своему весело. Даже зная, что дорога окажется неблизкой, девочка больше не боялась умереть. Проворно бегая по округе, Тухлятина с готовностью отдавала ей то, что при жизни старательно заготавливала для себя, находила новые источники воды или, взбираясь на деревья, доставала сочные плоды. Все еще обладая острым чутьем, она заранее предупреждала о приближении хищников или иной опасности. У края болота показала, как обойти его.
С
Как бы ни хотелось Демеле отсрочить это, похоже, пора было даровать покой ее маленькому мертвому другу. Меж тем скоро ли выход из леса, она не знала и в одиночку наверняка снова потерялась бы. А еще с горечью приходилось признать, что ныне, кроме этого почившего животного с облезлой шерстью, у нее никого больше не было. Потому расставаться с ним отчаянно не хотелось.
С какой-то гнетущей тяжестью в груди девочка дала себе слово, что, как только увидит границу леса, вернет все на круги своя и похоронит Тухлятину, будто та являлась больше чем просто белкой.
Минула еще одна ночь. Поутру Демела проснулась со странным чувством тревоги, которое, что бы она ни делала, лишь медленно и неотвратимо нарастало. Казалось, кто-то наблюдал за ней издалека, наслаждаясь осознанием ее беззащитности, насмехаясь над глупым ребенком, самонадеянно вздумавшим пересечь эту мрачную чащу. Однако попытки рассмотреть стороннего наблюдателя в сгустившемся вокруг тумане не увенчались успехом.
Тухлятина тоже вела себя неспокойно. Вглядываясь побелевшими глазами во мглу, она шумно принюхивалась, силясь различить хоть что-то, кроме исходившего от нее же смрада. С огромным трудом, но, похоже, ей это удавалось. В сковавшей воздух глухой тишине ее мордочка настороженно вытянулась, а хвост, теперь практически оставшийся без волос, как уже бывало, поднялся вверх.
Это убедило Демелу, что ее собственное беспокойство – не просто игра воображения. Впрочем, поделать с этим что-либо она была не в силах. Вздумай она взобраться на дерево и попробовать переждать опасность там, кто знает, сколько это заняло бы времени? Да и надеяться, будто неведомый преследователь вдруг уйдет или не попытается вскарабкаться вслед за ней, было бы неразумно. Сейчас, по крайне мере, на нее никто не нападал, а значит, пока можно было забыть о страхе и идти вперед в надежде скорее выбраться из леса. Так она и поступила.
Приказав белке продолжить путь, девочка, озираясь, побрела сквозь клубившийся туман.
Ближе к полудню белое марево стало неспешно рассеиваться. Сгустившиеся было над головой тучи, подчиняясь резким порывам поднявшегося ветра, будто бы нехотя, уплыли прочь, уступая место светлому чистому небу. Где-то в вышине деревья вновь зашелестели листвой, следом за ними робко запели птицы.
Несмотря на то, что утренняя дымка растаяла, а сумрак чащи местами взрезали лучи полуденного солнца, некто, упрямо следовавший за Демелой, оставался незрим. Даже теперь она, кроме не покидавшей ее и Тухлятину тревоги, не могла заметить и самого незначительного подтверждения его присутствия неподалеку.
Вскоре лес начал редеть. Сырая земля, ранее покрытая лишь опавшей прошлой осенью листвой, постепенно порастала травами, низкими и чахлыми, но с каждым шагом становившимися все выше. Кое-где зеленые стебли были примяты – похоже, порой сюда захаживали люди. Наверняка то были охотники, ставившие в округе силки на мелкую дичь, или крестьяне, отправлявшиеся собирать грибы и поспевающие ягоды.
Сердце девочки учащенно забилось. Город, о котором она знала лишь из рассказов жителей ее родной деревни, был уже близко. Оставалось преодолеть лишь жалкую пядь земли, и она наконец окажется в относительной безопасности.
Прижав руки к груди, от волнения едва способная совладать с дыханием, она подалась в сторону заветной цели, когда вдруг услышала тихий неприятный хруст. То был звук сухой ветки, сломавшейся под чьей-то тяжелой лапой. Густая трава впереди всколыхнулась, и из-за дерева неподалеку неспешно, будто упиваясь страхом ребенка, показался огромный волк.
Его мутноватые глаза сверкали нестерпимой ненавистью ко всему живому. С оскаленных клыков стекала грязная слюна. Одно ухо зверя было практически полностью оторвано. От основания его через всю морду тянулся глубокий порез. Шерсть в нескольких местах была выдрана, а на левом боку виднелась бесформенная рана, уже начавшая гнить и источать зловоние.
До встречи с неминуемой смертью волку оставалось лишь несколько дней. И понимание этого наполняло его бессильной яростью. Неспособный теперь сам добывать себе пищу, изгнанный из стаи, он нашел кого-то более слабого, дабы насытиться. Потому, вместе с исходившей от него злобой, в нем было заметно еще и холодное торжество.
Приглушенно зарычав, хищник медленно двинулся в сторону девочки, прожигая ее взглядом насквозь. Демела не двинулась с места. Несмотря на сковавший ее ужас, она отчетливо понимала – ей не сбежать. Волк был ранен, но что стоило ему догнать жалкое человеческое дитя? Никакого оружия у нее при себе не было, да и обращаться с ним она не умела. Звать на помощь тоже было бессмысленно. Даже находись кто-то рядом, ее и зверя разделяло всего несколько шагов. Она погибнет, не успев закричать.
С оскалом, теперь больше напоминавшим злорадную ухмылку, волк присел, готовясь к прыжку. Внезапно затихшая было по правую руку от девочки, Тухлятина громко и негодующе пискнула. Стремясь защитить хозяйку, подарившую ей жизнь после смерти, она молнией преодолела небольшое расстояние и вцепилась хищнику в морду, острыми зубами и когтями разрывая его плоть, вгрызаясь в и без того имевшийся там разрез.
Не столько от боли, сколько от волны ударившего в нос нестерпимого смрада, волк шумно выдохнул и попятился. Замотав головой, он попытался сбросить грызуна. Однако мертвая белка наделена была теперь силой гораздо большей, чем обладала до своей безвременной гибели. Когти и зубы вонзились в зверя только сильнее, доставая до костей.
Пошатываясь, хищник размахнулся и ударил собственной головой о ствол стоявшего рядом дерева. Белка хватки не ослабила, но невольно съехала в сторону, на ходу выдирая врагу правый глаз.
В исступлении волк яростно взвыл. Клацая острыми клыками в бессильных попытках избавиться от нападавшего, он вставал на задние лапы и припадал к земле, мотал головой и катался, сминая высокую траву.
Демела поняла, что другой возможности спастись у нее не будет. Изо всех сил она бросилась вперед, к тому месту, где череда деревьев обрывалась, сменяясь полем со свежескошенной травой. Конечно, хищнику, расправившись с ее мертвым другом, ничего не стоило бы догнать девочку. Но там, вполне возможно, ей на помощь пришли бы люди. Пробовать же второпях взобраться на дерево казалось глупой затеей – в конце концов, она была в этом далеко не так искусна, как окружавшие ее ранее деревенские мальчишки.