Дитя скверны
Шрифт:
К утру девочке все же удалось ненадолго забыться. В какой-то миг ее сознание просто угасло, провалившись в пустоту. Когда же она пробудилась, то поняла, что не чувствует себя отдохнувшей. Все внутри заполнила нестерпимая тяжесть, напоминавшая о себе при каждом движении. От голода и жажды взор подернулся мутноватой дымкой. Мысли путались, понимание того, куда ей следует идти и почему она вообще оказалась здесь, медленно ускользало от нее.
Вновь сделав несколько упрямых шагов вперед, она вдруг увидела на земле неподалеку нечто чуждое, совсем не вписывавшееся в довольно однообразную,
Она подошла ближе и смогла рассмотреть наконец то, что ее столь сильно заинтересовало. Это была белка. Мертвый зверек распластался на подстилке из гниющих листьев в какой-то совершенно неестественной позе. Его рот был приоткрыт, будто он собирался закричать, но в самый последний миг на это не хватило сил. Пышный ранее хвост теперь выглядел облезлым. Несколько клочков шерсти словно бы вырвали из маленького тела. Но, помимо прискорбного внешнего вида, никаких ран на нем заметно не было.
Что бы ни послужило причиной его смерти, случилась она, похоже, совсем недавно.
Присев рядом, Демела взяла тонкую сухую ветку и ткнула ею зверька в бок. Тот, само собой, на это никак не отреагировал. Впрочем, иного она и не ожидала, но прикасаться к нему руками почему-то не хотелось.
Внутри девочки снова всколыхнулась тьма, возник отголосок некоей силы, которая прежде помогла ей поднять ее безжалостно убитых родителей. Она будто только и ждала, чтобы хозяйка направила ее к мертвой плоти. Ибо нечто в самой природе этой таинственной, невесть откуда взявшейся в Демеле мощи, было близко к границе, за которой властвовала только смерть. Она была уверена в этом. Но сей факт по неизвестной причине вместо страха приносил ей лишь необъяснимое спокойствие.
Отбросив палку, а вместе с ней и позывы легкого отвращения, она потянулась вперед и провела рукой по шерсти животного. Делать подобное было необязательно, ведь в прошлый раз все получилось и без прикосновений. Но сейчас это почему-то показалось ей правильным, словно таким образом она отдавала дань почтения почившему зверьку, благодаря его за службу, какую еще успеет сослужить ей его маленькое тело. При этом девочка почувствовала вдруг, что приближается к чему-то, чего сама толком не понимала, но что с момента появления на свет являлось ее неотъемлемой частью.
Задержав указательный палец на брюшке зверька, Демела сосредоточилась и позволила крохотной капле таившегося в ней мрака перетечь в мертвое тело. Этого оказалось более чем достаточно. Несколько раз изогнувшись, будто в агонии, белка замерла и как-то нерешительно открыла глаза. Первая ее попытка встать на лапы обернулась неудачей. Помедлив, она, пошатываясь, наконец вспомнила, как это делается. Выполнив несколько прыжков, она вернулась на прежнее место и, сев перед девочкой, уставилась на нее мутноватым остекленевшим взглядом. Похоже, прежние рефлексы возвратились к ней практически полностью.
Снова потянувшись к белке, дабы проверить, не убежит ли она прочь, Демела прикоснулась к наполовину облезшей лапе. Та и не думала сопротивляться.
– Ты и правда теперь полностью подчиняешься мне? – спросила она.
В ответ на это зверек разумно предпочел промолчать.
– Тогда я хочу… Мне нужно, чтобы ты… – Она помедлила. – Нет, так не пойдет. Пожалуй, правильным будет дать тебе хоть какое-то имя.
На несколько мгновений девочка задумалась, пытаясь вспомнить, как нарекали крестьяне находившихся с ними рядом животных. Однако все, что приходило ей на ум, казалось каким-то неправильным, неплохо подходящим собакам, коровам и козам. Но никак не дохлому грызуну.
– Точно! – сообразила Демела. – Будешь у меня Тухлятиной, – сказала она, вновь ожидая какой-то ответной реакции.
Если мертвая белка вообще что-то понимала, то свое новое имя приняла безропотно. Хозяйку это слегка разочаровало, но она все равно не смогла сдержать улыбки. Протянув ладонь, она подставила ее животному. Тухлятина одним коротким прыжком взобралась на нее и покорно села на задние лапы.
– Вот скажи мне, – обратилась девочка к зверьку, снова ощутив приступ голода и жажды, о которых на несколько коротких мгновений успела позабыть, – где в этом лесу можно найти воду? Тебе это, случайно, не известно?
Белка по-прежнему не издавала ни звука, став похожей на неподвижную статую. Каждое дерево здесь она, должно быть, знала с рождения. Только вот как было заставить ее заговорить? Внимательно посмотрев ей в глаза, ощутив при этом всю глубину своей жажды, Демела приказала:
– Веди меня к воде.
Тухлятина хрипло взвизгнула и, соскочив с руки, стремительно побежала вперед. Хозяйка едва за ней поспевала. Но, несмотря на это, даже когда зверек ненадолго скрывался из вида, она все еще чувствовала с ним странную связь, не позволявшую ей потерять верное направление.
Через несколько минут Демела услышала громкое журчание потока, а затем и узрела небольшое ручей, протекавший в сумраке чащи меж округлых, покрытых мхом валунов. Припав к ним, она опустила голову к холодной воде и сделала несколько жадных глотков. Затем умылась, избавляясь от застывших на ее лице грязи, крови и сажи. Туман, окутывавший ее разум, сразу же рассеялся, мысли обрели небывалую ясность. Только вот чувство голода по-прежнему никуда не делось. Оно лишь немного притупилось, но вскоре снова грозило стать нестерпимым.
Вздохнув, девочка опять посмотрела на белку, сидевшую неподалеку. Вот если бы та могла еще и накормить ее… Но, вероятно, она требовала от зверька слишком многого?
Внезапная догадка снова заставила Демелу улыбнуться. Коли животное и впрямь обитало в этих местах, наверняка должно было прятать здесь запасы на зиму. А значит, в его памяти все еще хранилось расположение заветных тайников. Нужно лишь было придумать способ, как объяснить, что от него хотят.
Попытавшись представить, как белка, разрывая землю, вытаскивает что-то съедобное, девочка, через связывавшую их незримую нить, передала этот образ питомцу. На этот раз она не произнесла ни слова. Но вскоре в ее ладони уже было несколько довольно крупных орехов, которые ей без труда удалось расколоть на валунах у ручья.