Дитя скверны
Шрифт:
– Что? – спросил он, теряя терпение.
Девушка робко повторила произнесенное ею ранее. Однако он снова не сумел разобрать ни слова.
– Если хочешь что-то сказать, говори громче, или заткнись вовсе. Все равно ты не в силах ничего…
– Может, вместо того чтобы провести эту ночь со мной, ты просто сдохнешь? – Ее голос гулким эхом отразился от стен, изменившись до неузнаваемости.
В ней больше не было ни намека на страх и покорность, которые она все это время мастерски изображала. Хозяин замка невольно отпрянул, чувствуя, как внутри у него расползается липкий холод. Улыбка, ныне игравшая на ее устах, выглядела
Несколько мгновений Валес молча наблюдал за ней, но вскоре пришел в себя. Все его прежние эмоции быстро затмила злоба. Да что позволяет себе эта безродная девка? Так разговаривать с ним, тем, кому в этих краях принадлежало все живое?!
С искаженным ненавистью лицом он двинулся вперед, протягивая руки к шее жертвы. Однако в этот момент в комнате что-то изменилось. И Валес Стенкар всем своим существом ощутил эту перемену. Время будто замерло. Где-то вдалеке за окном пронзительно вскрикнула ночная птица. Сонм шорохов, слышимых и прежде, заглушил все окружающие звуки, а потом вдруг стих. В наступившей тишине из-под широкой кровати, скалясь и угрожающе рыча, медленно вылез огромный пес. Не отрывая своих пылающих глаз от мужчины, он подошел к девушке и послушно замер рядом с ней.
– Что здесь происходит, Ривельтина? – все еще пытаясь изображать строгость, спросил он. Впрочем, теперь из-за нахлынувшего ужаса у него получалось не слишком убедительно.
– Думаю, суть вы уже должны были понять, – вновь усмехнулась девушка. – Я пришла за вашей жизнью. Да и зовут меня, само собой, вовсе не Ривельтина.
– Ты – убийца?
– Ваша проницательность не знает границ, – отвесила издевательский поклон она. – В силу некоторых обстоятельств смею допустить, что я – одна из лучших в своем деле.
– Значит, тебя подослал Адарин, – сокрушенно вздохнул Валес.
– Поверьте, граф здесь совершенно ни при чем. Как он и поведал вам сегодня утром, я примкнула к числу его слуг около трех недель назад. Когда узнала о том, что он, по обыкновению, снова собирается отправиться в ваш замок.
– Ты подслушала наш разговор?
– Можно сказать и так. У меня свои способы узнать, что мне нужно. А потому мне ведомо обо всем, что творится в замке.
– Так чего же ты ждешь? – в бессильной ярости спросил мужчина.
– Наслаждаюсь моментом, – пожала плечами собеседница. – Так же, как вы прежде наслаждались мучениями слуг и редких путников, оказавшихся в вашей темнице. Поверьте, избавить мир от такого ублюдка – истинное удовольствие.
– Постой. – Валес вдруг заметил нечто странное. – Этот пес! Он кажется мне знакомым!
– Вы правы, – согласилась она. – Его зовут Гром. Один из ваших питомцев, помните?
– Вздор! Никто из них никогда не стал бы подчиняться чужаку!
– Само собой. Ни он, ни остальные. По крайней мере, когда в них теплилась жизнь.
Стоило ей произнести это, как из-под кровати появилась целая свора собак. Еще одна из них пряталась за креслом. Другая – в ветоши справа от него. Они медленно обступили мужчину полукругом, лишая последней возможности к бегству. Их глаза светились в темноте, словно раскаленные угли. С длинных острых клыков стекала вязкая слюна.
– Что?! Хочешь сказать, все они мертвы и подвластны твоей воле?
– Именно, – довольно протянула девушка. – Я отравила их сегодня утром, сразу после вашего разговора с Адарином Легаром. Ну а после поддерживала в них подобие жизни до самого вечера. Потому, собственно, я уверена, что останусь вне подозрений, даже если кому-то в голову все же придет бредовая идея попытаться меня отыскать. Все посчитают, что ваши питомцы обезумели, пробрались вслед за хозяином в одну из дальних комнат, а после растерзали его и друг друга. Возможно, в неосмотрительности обвинят кого-либо из ваших слуг, который забыл запереть псарню. Однако обо мне наверняка никто и не вспомнит.
– Но это невозможно! Чтобы заставить восстать мертвого требуется обладать некромантией! Темные искусства исчезли из мира около пятисот лет назад, после того как…
Договорить он не успел. Его слова утонули в яростном реве тех, кто ранее беспрекословно ему подчинялся, а теперь безжалостно рвал его на части. Не желая наблюдать за этим, девушка покинула небольшую комнату и осторожно прикрыла за собой дверь. Спускаясь по каменной лестнице, она ощутила, как остатки жизни покинули тело Валеса Стенкара. Значит, и ей следовало даровать наконец его псам заслуженный покой.
Глава 1.
Небольшая деревушка, в которой жила Демела, находилась в юго-восточной части королевства Айденхельм. Где-то далеко, за высоким лесом, подходившим к ней вплотную с севера, стоял один из крупнейших городов страны. Однако лес был слишком протяженным. Дороги, соединявшие поселения, существовали разве что в объезд. А посему, не покривив душой, можно было с уверенностью сказать – эти два мира во всех отношениях разделяла пропасть.
О горстке незатейливых деревянных домов с покрытыми соломой крышами вспоминали лишь изредка, в те моменты, когда приходило время взимать с крестьян подать. Но их это вполне устраивало. Люди, обитавшие здесь, любили свою тихую, не подверженную переменам жизнь.
С самых ранних лет Демелу считали странным ребенком. В отличие от других детей, подкреплявших свои капризы слезами и получавших за это, по обыкновению, увесистый подзатыльник от кого-либо из родителей, она никогда не плакала. Порой казалось, она вовсе не испытывала эмоций или скрывала их так глубоко, что заметить их было практически невозможно. В нерассудительности или глупости ее тоже едва ли можно было упрекнуть, ибо зачастую она не боялась вступать в спор с Ковелом, своим отцом. Причем, к прискорбию мужчины, в итоге всегда оказывалась права. Впрочем, несмотря на странности, тот души в ней не чаял, а потому горечь небольшого поражения быстро перерастала в гордость за собственную дочь.
Все, за что бы Демела ни бралась, давалось ей с необычайной легкостью, будь то умение шить, готовить или вязать корзины. В ее разуме словно заведомо присутствовало знание о ремеслах или некое понимание принципов того, как все вокруг устроено. Это распространялось не только на рутинные обязанности девочки, но и на нехитрые игры, коими увлекались ее сверстники. Лишь только она начинала бросать камни в ямку, как ей без труда удавалось попасть в цель, с легкостью миновав преграды соперников. Загадки, придуманные другими детьми, разгадывались ею так быстро, как будто ответ заранее был ей известен. Стоило ей спрятаться, и ее приходилось искать до заката, пока она сама не решала выйти из укрытия.