Дитя Всех святых. Перстень с волком
Шрифт:
Гильом де Танкарвиль даже не почувствовал боли потери. В этом бурлящем котле сражения не было места страданию. Танкарвиль только что увидел, как судьба разыграла его карту, вот и все.
И карту его крестника тоже… Оборвав его жизнь, стрела приняла все решения за него. Она словно навсегда заморозила Рено, обрекая его вечно пребывать в одном и том же состоянии. Но было ли это состояние истинным? Кто знает о тех сомнениях, о тех вопросах, что молодой человек задавал себе по пути сюда? Для королевского двора, для герцогини Беррийской, для Мелани, если ей доведется узнать о судьбе своего нареченного жениха, — для всех Рено
Поступил новый приказ. Настало время второму корпусу рыцарей вступить в бой. Танкарвиль громко закричал:
— Моя очередь!
Он бросился вперед, но тучность подвела его: он во весь рост растянулся прямо в грязи…
Эта вторая атака оказалась для англичан гораздо опаснее первой. Прежде всего, потому, что очень мало лучников были в состоянии стрелять, а второй корпус французских рыцарей был многочисленней, чем все английское воинство, вместе взятое.
Командование принял герцог д'Алансон. Яростно ведя контратаку, он отбросил вооруженных кинжалами лучников за деревню Азенкур и в лес Трамекура. Ситуация становилась критической. Генрих V понял, что настало время поставить на карту все. Он сам бросился в гущу боя, дабы воодушевить своих людей.
Алансон направился прямо на него, и завязалась яростная битва. Французский командующий сам ударом секиры сразил герцога Глостерского, брата короля, который нес английский стяг, в то время как другой французский рыцарь добрался до английского короля и сорвал один из цветков золотой короны, венчавшей его шлем.
Оглушенный Генрих V упал на колени. Но гвардия решительно бросилась ему на помощь. Выделяясь среди всех, Адам Безотцовщина размахивал мечом с неслыханной яростью, проявляя все свое умение владеть оружием. Самым его горячим желанием было встретить Шарля де Вивре, о котором он знал только одно: у него на щите семейный герб Вивре. Мэтр Фюзорис, разумеется, не преминул описать его, упомянув красный и черный цвета.
Но в данный момент у Адама имелись задачи поважней. Жизнь короля в опасности. Если Генрих V погибнет, судьба сражения окажется решена…
Гильом де Танкарвиль поднялся. После того как он рухнул на землю, по нему промчались тысячи наступавших рыцарей, его помяли так, что на нем места живого не было. К тому же с ног до головы он был покрыт грязью и походил на огромную грязную свинью.
Танкарвиль издал зычный крик:
— Пить!
Он отвязал кубок из чистого золота, знак отличия главного управляющего винными погребами Франции, который висел у него на шее. Кубок тоже оказался грязным и помятым: в него нельзя было наливать вино. Требовался кусок чистой ткани, чтобы вытереть сосуд, но вокруг была одна лишь грязь.
Танкарвиль долго шарил глазами вокруг, прежде чем заметил труп солдата, одежда которого была не слишком испачкана. Это был один из английских королевских стражников, который украсил себя проклятым лжегербом короля, где смешивались английские леопарды и французские лилии.
Танкарвиль рассмеялся:
— То, что надо!
И, не обращая внимания на яростную битву, клубившуюся вокруг, он тщательно вытер свой кубок. Когда главный управляющий королевскими погребами приподнял сосуд, тот сиял. Тогда Танкарвиль взял флягу и до краев наполнил кубок алым меркюре.
Он не стал пить сразу. «Прежде чем вино пить, надо его увидеть», — так говорил он своему крестнику. Он поднес кубок к лицу и долго всматривался в его содержимое.
Каким прекрасным был этот красный цвет! Красный, как рубин, красный, как кровь, — кровь Рено, которая уже пролилась, его собственная кровь, которая несколько мгновений спустя смешается с грязью… Именно поэтому красное вино Танкарвиль всегда предпочитал белому, ведь оно было того же цвета, что и жидкость, которая заставляет биться человеческое сердце.
Сердце Танкарвиля сильно колотилось в груди. Это были его последние толчки; он прекрасно знал его, свое старое сердце, и хотел, чтобы эти последние удары стали оглушительными, грохочущими, словно фанфары, — прощальные фанфары его жизни.
Гильом де Танкарвиль обнажил меч, который тоже был весь в грязи. Он пылко произнес:
— Вино зеркала!
Выпил одним глотком и увидел…
С тех пор как Танкарвилю пришлось покинуть свою позицию, он перестал обращать внимание на то, что происходит вокруг. Но случай привел его в самое пекло битвы. Вон тот рыцарь в великолепном облачении, в шлеме, на котором сияет золотая корона, украшенная драгоценными камнями, — это же сам английский король!.. И Танкарвиль направился к нему.
Находясь в самом центре рукопашной схватки, Генрих V не поверил своим глазам. На него надвигалось нечто непонятное. Это был рыцарь, такой огромный и чумазый, что его можно было принять за бесформенное, заляпанное грязью животное, вылезшее из своего логова. Но эта грязная туша держала в руках кубок из чистого золота и время от времени воздевала его, подобно тому, как священник поднимает чашу в момент приношения даров.
Существо надвигалось прямо на короля тяжелым, но уверенным шагом. Когда оно оказалось совсем близко, Генрих V ударил его изо всех сил. Гильом де Танкарвиль тяжело повалился на колени. Он прошептал:
— Меч короля!
И в рот ему хлынул поток крови, крови, к которой примешивалось вино зеркала…
Сам не зная об этом, он подверг английского суверена смертельной опасности. Пока король разил страшилище мечом, он не заметил приближающегося герцога д'Алансона, который нанес ему ужасный удар. Генрих V вновь упал на землю, оглушенный, и опять телохранители пришли ему на помощь.
Герцога д'Алансона осадили со всех сторон. Беспощадные удары сыпались на него один за другим. Одним из самых озлобленных нападавших был Адам Безотцовщина. Человека, который осмелился ударить короля, необходимо убить! Убить любой ценой!
Герцог понял, что силы неравны, и он вот-вот упадет. Он поднял забрало, чтобы его узнали, и, бросив на землю меч, произнес:
— Я Алансон.
Но Адам и его спутники не слушали. Совершив подобное святотатство, человек, кто бы он ни был, не заслуживает пощады. Один за другим они наносили чудовищные удары, пока герцог не превратился в окровавленный кусок плоти.
Смерть герцога д'Алансона решила исход сражения. Именно он воодушевлял сражающихся и возглавил контратаку, которая могла бы стать решающей. Теперь, когда его больше не было в живых, каждый почувствовал себя покинутым. Чтобы избежать неминуемой гибели, рыцари стали сдаваться тысячами.