Диверсант № 1
Шрифт:
Под окном остановилась машина.
– Санек приехал. Что там он привез?
Алексей Владиленович вышел в коридор встретить своего помощника. Санек, несмотря на три подбородка и авторитетный живот, казался Тихонову самым толковым из всего окружения Столбова-младшего. По крайней мере, в отличие от Зайца, этот действовал всегда умом, а не стволом и кулаком, что, впрочем, тоже иногда бывает необходимым.
Тяжело отдуваясь от подъема полуторацентнерового веса всего на невысокий второй этаж, Санек вошел в комнату, сразу уменьшив ее природный объем.
– Рассказывай, – предложил Алексей Владиленович.
– Попить
– Вода из-под крана.
Санек прошел на кухню, включил кран – с подвизгом зашумела вода в трубах. Вернулся быстро, отдуваясь. Его живот всегда требовал себе соответствующих объемов и воды, и съестного.
Рассказывать начал быстро и без подготовки:
– Следователь Юргин, насколько мне удалось вникнуть в его сущность, человек молодой и старательно не умный. Проснется не скоро, а когда проснется, увидит, что его уже уволили. Я бы такого уволил на второй день работы, а они по-деревенски неторопливые. Но все равно уволят…
– Спасибо за утешение, – сказал Алексей Владиленович.
– Не за что. Я только констатирую факты, – Санек вежливо улыбнулся. – Прокурор района поумнее. С этим хорошо поговорили. Бутылку коньяка выпили. После этого приказал Юргину показать мне все документы. Только тому показывать пока почти нечего. Говорит, опера рыщут… Они взялись трясти водителя найденной «Газели». Эта с местным номером. Видимо, разведку похитители проводили на своей, а сам захват на чужой машине, чтобы свою для дороги поберечь. Потом чужую бросили, пересели на свою или на свои – рядом с найденной машиной был след широкого колеса, скорее всего, от джипа, и направились, куда мыслили. А вот куда они мыслили направиться, я сказать затрудняюсь больше, чем следователь Юргин, который уверен, что путь похитителей лег в Екатеринбург, чтобы затребовать с Алексея свет Владиленовича выкуп. Другого пути поиска Юргин не видит, отослал ориентировку на дороги в сторону Екатеринбурга и ждет у моря погоды. Короче, для местной прокуратуры это стопроцентный «висяк»… Только время с ними потерял. Правда, попросил прокурора настоять, чтобы ориентировку на все дороги дали.
– Я и не надеялся, – сказал Тихонов. – Они даже не допросили «самого великого» и ничего не знают о машине с уфимскими номерами.
– Значит, уфимские номера появились, – Санек поднял брови. – Это хорошо. У меня в Уфе хорошие ребята есть. Город на уши поставят, а машину найдут.
– Телефон прокурора знаете? – спросил Тихонов.
– Обязательно. Если я контакт налаживаю, то двухсторонний и на продолжительное время. Всегда сгодиться может.
– Позвоните ему, сообщите номер машины. Заяц вам скажет.
– Военкомат… – приказал Столбов продолжить доклад. – С Уфой уже Заяц работает.
– Заяц может только при прямом контакте работать. Чтобы было куда лбом упереться. По телефону у меня, думаю, лучше получится.
– Не сомневаюсь. Но это – позже. Итак, слушаю…
– С военкоматом еще хуже. Там просто не подпустили к данным, хотя с военкомом мы выпили бутылку водки. Но военком умеет очень красноречиво разводить руками. Позвал еще и офицеров из отдела. Те руками тоже хорошо разводят. Хотя и ходили, узнавали. Сами, говорят, знают только номер воинской части, больше ничего. У них даже справки ВТЭК нет.
– У нас такая есть.
– И что?
– Ничего. Ничего в ней не указано.
– Жалко. У меня – все…
– Спасибо. Присоединяйся, пьяница,
Санек вышел со вздохом. Весь вид его говорил о столетнем голоде. Должно быть, ожидал, что Алексей Владиленович пошлет его пообедать.
– Предложения на дальнейшее есть? – поинтересовался Столбов-младший и посмотрел на часы. Ему казалось, должно быть, что время они теряют катастрофически. – Может, все-таки в Уфу?
24
Уфа стоит на берегу реки Белая.
– Я думаю, что в Уфе нам делать нечего. Если ехать, то напрямую отсюда в Казахстан. Здесь до границы рукой подать. Через Петропавловск, скорее всего, и мотанем.
– Зачем в Казахстан?
– Именно так…
Договорить Тихонову не дал звонок сотового телефона. Он достал трубку, глянул на определитель.
– Екатеринбург. Может, там вести появились?
– Узнай… – кивнул Алексей Владиленович.
– Слушаю.
– Виктор Петрович, это ты?
– Я, товарищ полковник, – узнал Тихонов голос бывшего своего начальника отдела. – Слушаю вас.
– Виктор Петрович, меня сейчас начальник управления вызывал. Ему звонили из Москвы, интересовались твоей личностью и деловыми качествами. Характеристику тебе дали только положительную. Тебя просил позвонить в Москву генерал Астахов. Знаешь, кто это такой?
– Нет.
– Большая шишка. Из штаба «Альфы». Чем ты можешь такому серьезному подразделению понадобиться, не знаешь? С начальником нашего управления они откровенничать не стали.
– Догадываюсь. Я веду частное расследование, и наши пути пересеклись. Я сам просил полковника из МУРа, который тоже в деле завязан, вывести на меня «Альфу». У меня есть интересный и очень срочный материал для них. Сам я, в силу ограниченности частных правовых возможностей, этого не потяну.
– Добро. Записывай телефон… Генерал Астахов Владимир Васильевич.
– Спасибо.
– Бывай. Сильно не забирайся в дебри. Если дело по зубам только «Альфе», держись в стороне.
– Я постараюсь.
Тихонов записал номер и отложил трубку, не складывая.
– Что там? – спросил Алексей Владиленович.
– Это мой бывший начальник отдела. Наше дело вышло уже на генеральский уровень. Опять звонили из Москвы в Екатеринбург. Интересовались моей личностью. Только теперь уже не полковник МУРа, а генерал Астахов из штаба «Альфы». И просил меня позвонить. Признаюсь, у меня свалилась гора с плеч. Значит, против государственной машины нам стоять не придется.
– А стал бы стоять? – внимательно спросил вдруг, слегка наклонив голову, Столбов-младший.
Тихонов не сразу ответил. Он не тот человек, который бездумно словами бросается – такой имидж уже наработал себе, следует его придерживаться.
– Я уже слишком глубоко копнул, чтобы отступать. И кроме того…
– Что «кроме того»?
– Кроме того, я не имею склонности к предательству. Если я работаю с одним человеком, я работаю только с ним. Я могу не согласиться в методах ведения дела, я могу не согласиться даже с самой постановкой дела, но я не предаю своих, даже если и сотрудничаю с ними не так давно. Это у меня, видимо, в крови.