Диверсант
Шрифт:
Дальнейшая служба Георгия Лихо уже проходила под руководством Николая Патрахальцева, и поэтому его воспоминания о резиденте Патрасе особенно ценны.
«Работы у меня было много, с раннего утра до глубокой ночи шел радиообмен, при этом 4/5 радиограмм предназначались на передачу. Связь держалась очень устойчивая, с отменной слышимостью. Так прошла неделя.
Как-то заходит ко мне в радиорубку-сарай Николай Кириллович Патрахальцев. Понаблюдав за работой минут тридцать, он спросил, скоро ли будет
Патрахальцев предложил мне пойти с его группой на север Югославии в Словению. Моя задача обеспечить группу радиосвязью с Москвой и главной миссией при штабе Тито, готовить разведчиков-радистов, и, разумеется, поддерживать связь, когда они уйдут на задание в тыл противника.
Я согласился, заметив только, что я единственный радист у Леонида Долгова, и он вряд ли согласится меня отпустить. На это Николай Кириллович ответил, что он все устроит. И действительно устроил», — вспоминал Георгий Лихо.
В первых числах марта группа разведчиков — Патрахальцев, Богомолов, Лихо и переводчик Кульков двинулись из Дрвара на север, в Словению.
В ту зиму в Динарских Альпах выпал большой снег. Приходилось идти где по колено, а где пробираться и по пояс в снегу.
На пятый день пути, когда разведчики решили сделать привал в одной из босанских деревень, произошел случай, который потом долго со смехом вспоминали офицеры.
Группа Патрахальцева сидела у стены какого-то разрушенного дома. К ним с опаской подошла старая женщина — селянка и спросила, правда ли что среди них есть русские большевики? Кульков перевел вопрос, и Николай Кириллович с улыбкой указал на радиста Лихо, мол, он и есть русский большевик.
Старушка подошла к Георгию, сняла пилотку и стала ощупывать его голову. Переводчик спросил, что она ищет? «Рога, — ответила босанка, — ведь все большевики с рогами. Нам так говорили».
Весьма показательный случай. Такова была пропаганда в довоенной Югославии и отношение властей к Советскому Союзу.
По пути в Словению группа разведчиков побывала в Главном штабе в Хорватии, и потом через железную и шоссейную дороги Загреб-Карловец вышла к реке Куна. Закончился полуторасуточный переход, и разведчики были у цели — в Словении, в городке Метлика.
Резидентура расположилась в Черномеле. Георгий Лихо установил связь с Москвой и Верховным югославским штабом.
«Дней через десять,— вспоминал Георгий Леонидович, — я приступил к подготовке первых двух разведчиков-радистов. Опыта в их обучении у меня не было, поэтому все приходилось делать на ходу.
Готовность разведчика-радиста к самостоятельной работе полковник Патрахальцев определял просто: когда я докладывал о завершении подготовки, он давал радиограмму в Центр. В ней говорилось, что в обусловленный сеанс на радиосвязь выйдет ученик, которого надо проверить и дать заключение о его готовности.
Моя
Через некоторое время в резидентуре осталось всего два человека — сам Патрахальцев и радист Лихо.
Богомолов ушел на север к австрийской границе, переводчик Кульков возвратился в главную миссию.
Теперь всю работу приходилось делать вдвоем: принимать самолеты с грузом для словенских партизан, подбирать площадки для десантирования, готовить посадочные полосы для самолетов.
Случалось всякое. Как-то на площадке для сброса грузов услышали звук приближающегося самолета, зажгли костры и получили две бомбы. Немцы неоднократно пытались бомбить площадку, но вражеские самолеты удавалось отгонять огнем зенитных установок.
В ноябрьские праздники 1944 года радиостанция резидентуры «Патрас» замолчала на три дня. Стало известно, что фашисты спланировали карательную операцию на территории Словении.
И действительно, 7 ноября они начали наступление на освобожденную словенскую территорию, бросив против партизан пехотную дивизию. Фашисты быстро продвигались к Черномелю, и партизаны были вынуждены уйти в горы. Вместе с ними ушли и наши разведчики.
Двое суток немецкие каратели упорно преследовали партизанские подразделения. И только умелые действия батальона, состоявшего из бывших советских военнопленных, которые устроили фашистам засаду и уничтожили 250 человек, заставили немцев остановиться и отступить.
Партизаны, а вместе с ними и резидентура «Патрас», возвратилась в Черномель, радиосвязь была восстановлена, работа продолжена.
Война есть война, и задачи у резидентуры «Патрас» были самые разные. Вот как об одной из них вспоминал сам Николай Патрахальцев: «Начальник 2-го управления ГРУ "потерял" танковую армию. Немецкая танковая армия не иголка в стогу сена, но тем не менее это случилось.
Мне была поставлена задача найти эту армию. Видимо, руководство предполагало, что ее могли передислоцировать на мое направление — в Италию, например, или в Австрию.
Таков приказ. Надо выполнять. Осторожно провентилировали вопрос через американцев. Те ничего не знают.
Начал раскручивать своих информаторов среди югославов. Один партизан доложил, что видел, как 26 немецких грузовиков проехали в направлении Австрии. Это уже кое-что. Доложил в Центр. Но сам понимаю, а вдруг это какие-то другие грузовики.
Послал своего человека в Австрию, посмотри, мол, как дела в Вене, приглядись к немецким солдатам. По форме видно — с фронта они или тыловики, новенькие, чистенькие.