Диверсанты
Шрифт:
Ближе к полуночи проехали Хошбулаг и остановились в лощине. Из джипа вышел Вахид, серьёзный и сосредоточенный. Он молча поздоровался за руку с Гусейном и попросил своих спутников помочь разгрузить вещи, находившиеся на заднем сиденье джипа.
Оружие было завёрнуто в мешковину. Автоматы типа "АКМС" были новыми, с зелёным, красным и синим ремнями, видимо, специально покрашенными для каждого из членов группы. Раздали также по пистолету, глушители и гранаты. Алик протянул Вахиду листок, чтобы тот расписался за получение оружия. Однако, подумав, Вахид не стал подписывать за всех,
В списке числились также два бинокля: большой и маленький.
– Этот бинокль стоит 25 тысяч манатов, - не без гордости стал просвещать своих попутчиков Вахид, вертя в руках большой бинокль.
– Даже муху за километр показывает. Он с камерой, можно снимать откуда угодно и что угодно, делать фото и видео.
Гусейн подозрительно покосился на бинокль, а Бахтияр молча протянул руку к прибору. Вахид дал ему посмотреть, но через минуту взял обратно и обратился к Гусейну:
– Доверяю тебе как старшему, ата.
Гусейн без энтузиазма принял бинокль и, бросив на него задумчивый взгляд, положил в рюкзак.
В вещмешках у каждого была различная еда: колбаса, консервы, сухарики, конфеты, а также предметы гигиены, лекарственные препараты, средства, необходимые для оказания первой помощи, верёвка, зажигалка и другие нужные в пути предметы. У всех при себе были ножи: у Бахтияра - кухонный, у Гусейна - складной бытовой, у Вахида - боевой зубчатый.
В их распоряжении были и две видеокамеры - помимо приобретённой для Гусейна, камера оказалась и у Вахида.
Распределив оружие и снаряжение, они попрощались с Аликом и направились на пикапе к подножию горы Кошкар. Остановились неподалёку от палатки пастухов. На огонь фар подошли двое молодых мужчин с подчёркнуто крестьянской внешностью.
У пастухов они поели варёной баранины, выпили вина и легли прямо на траве отдохнуть пару часов. Гусейну не спалось, он задумался: "Бинокль стоит 25 тысяч манатов, и если с ним что-то случится, то рассчитывать на проценты от золота не придётся. Они даже не компенсируют бинокль..."
Он решил подстраховаться и тайком оставил ценный прибор у пастухов...
13
Ещё в предутренних потёмках Бахтияр вместе с молодым чабаном поднял на лошади в гору большую часть вещей. Вскоре подошли и Гусейн с Вахидом. Вахид отблагодарил пастуха за помощь, сунув ему в карман протёртых, местами грубо заштопанных ватных штанов 20 манатов. В ответ тот улыбнулся, кивнул на прощанье головой и молча потянул лошадь за узду, поворачивая её обратно к становищу.
Разобрав оружие и вещмешки, группа двинулась дальше. До "собачьей тропинки" нужно было идти с десяток километров по горам. Когда уже совсем рассвело, Гусейн и Вахид достали видеокамеры и стали снимать окрестности, богатые красивой природой, отдалённые деревни, разорённые войной.
Гусейн комментировал: "Вот на той горе в 1992-ом году размещались военнослужащие азербайджанской армии. Обратите внимание, какое расстояние от вершины до подножия. Представьте себе, армяне поднялись средь бела дня на эту гору, напали на наших, подняли их в воздух... Но разве это была армия? Армяне изгнали не армию, а шайку бандитов, занимавшихся грабежом разбойников, собравшихся на горе..."
Ближе к полудню сделали привал, подкрепившись рыбными консервами и тушёнкой из баранины. Подремали часок. Лишь с наступлением сумерек группа ступила на "собачью тропинку", заговорщически ведущую через боевые позиции на контролируемую армянами территорию. В два часа ночи уже были на окраине деревни Шаплар, где до войны проживал Гусейн.
Вахид впервые был в этих местах. Он попросил Гусейна передать ему ночной бинокль-видеокамеру, однако тот сказал, что забыл прибор у пастухов.
– Ты что, издеваешься?!
– Вахид злобно посмотрел на него.
Гусейн ничего не ответил.
– Ты это нарочно?
– не унимался Вахид.
– Потеряется - ответишь головой!
Гусейн молчал, а Вахид никак не успокаивался. От прежнего "сыновнего" отношения не осталось и намёка.
– Смотри, проблем не оберёшься!
– процедил он сквозь зубы.
– Ладно, не угрожай, - наконец огрызнулся Гусейн.
– Я тебя предупредил...
Заночевали под остатками стен развалившейся фермы. Вахид и Гусейн легли подальше друг от друга. Поворачиваясь на бок, Вахид зло пробормотал, что от Гусейна несёт дурным запахом.
Бахтияр не спешил ложиться, он ещё с четверть часа вглядывался в насупившееся, близко нависшее холодное небо (погода в горах быстро меняется - словно и не было ясного солнечного дня). Невольно вспомнилась старая бабушкина пословица: "Была бы луна со мной, а на звёзды - плевать". Какая-то смутная тревога шевелилась у него в душе. Ссора попутчиков в первый же день пути не обещала ничего хорошего...
Тем временем не спалось и Гусейну. У него, лежащего с сомкнутыми веками, открывались глаза на попутчика. Последние сомнения относительной тайной миссии Вахида улетучились. Вдруг вспомнил, как однажды в Баку, сидя у Вахида в машине, он заметил, как последний, беседуя в сквере с незнакомцем в тёмном костюме, дважды оборачивался и указывал взглядом на него. Когда Вахид вернулся, Гусейн поинтересовался, кто этот солидный мужчина, а тот ответил: "Нормальный человек. Из руководства. Я попросил его решить один вопрос". Тогда Гусейн не придал этому особого значения, но сейчас догадывался, кем мог быть этот "нормальный"...
Разбирая в голове детали последних дней, Гусейн старался собрать "компромат" на Вахида. Накануне ночью, когда распределяли оружие и боеприпасы, он заметил у Вахида несколько необычный, напоминающий рацию, мобильный телефон с антенной. Тот пару раз говорил по этому телефону. С кем и о чём - Гусейн не мог знать, потому что Вахид удалялся от них на порядочное расстояние.
"Не потому ли он ложится подальше от нас?.. Да ещё воняет почём зря..." - раздражённо подумал Гусейн.
Наутро после непростой ночи позавтракали конфетами "Сникерс". Захотелось пить. Бахтияр заметил, что неподалёку из-под земли пробивается вода, подошёл, порыл ножом. Струя усилилась, и он, припав губами к ней, с жадностью напился, после чего набрал воду в большую пластиковую бутылку.