Диверсия [= Федеральное дело]
Шрифт:
— Нет.
— Взгляните сюда, — показал я на переснятую с ватманского листа на слайд, отредактированную и приведенную в порядок схему.
— Что это?
— Центр — интересующий меня человек. Цветные точки — его контакты.
— Откуда информация?
— Только из открытых источников. Из журналов и газет. Из тех, которые просматривал мой коллега.
— Хорошо. Я попытаюсь что-то сделать. «Добро» на расконсервирование аппаратуры было получено на следующий день.
Глава 6
— Характеристики
— Предварительные записи?
— Предварительных записей нет. Возможно, он не успел их снять.
Хорошо поработал мой предшественник. На совесть. Если судить по количеству и местоположению внедренных микрофонов. Вот только вопрос: какие из них остались на местах, а какие повымели добросовестные уборщицы, повылущивали из щелей любопытные птицы, повытаптывали гости и домочадцы. Вопрос: какие из них еще могут давать информацию, а какие умолкли навсегда.
Подключив к центральному кабелю коробочку специального переносного, вроде «ноутбука», компьютера, я запустил тест самопроверки.
По экрану забегали разноцветные точки.
Первая линия. Обратного сигнала нет. Полная тишина. Микрофон либо отсутствует, либо сдох.
Вторая линия. Сигнал отсутствует. Результат тот же.
Третья. Тишина.
Четвертая. Никакой реакции.
Так, с работой понятно. Похоже, там была большая чистка. Все «уши» повыдергивали. Посмотрим, что дома.
Пятая линия. Здесь чуть более благополучно. Микрофон действует, но слышимость оставляет желать лучшего. Похоже, его задвинули каким-то предметом.
Шестая. Молчание. Поди, хозяйская канарейка микрофон склевала. Или кот слизал. И такое в нашем деле случается.
Так, пошли дальше. Седьмая и восьмая? Исправны.
Теперь машина? Молчит. Возможно, слетел промежуточный усилитель.
Подведем итог. Итого: из девяти установленных «клопов» функционируют только три. И то с грехом пополам. И не на рабочем месте.
Не самый утешительный результат.
Неужели они обнаружили прослушивание? Тогда — пиши пропало. После съема микрофонов они удвоят бдительность. На каждую дохлую букашку будут бросаться с поисковым детектором, каждую пылинку протирать между пальцев.
Если, конечно, они их обнаружили.
Ладно, попробуем проверить цепи.
Утром, обряженный в форму пожарного инспектора, я, в сопровождении работников местного жэка, ходил по интересующим меня чердакам. Там, где моим предшественником была установлена усилительная аппаратура.
— А здесь что?
— Там ничего. Там чисто. Мы недавно убирали.
— Все вы недавно убирали, — ворчал я, забираясь по приставной лестнице к входу на чердак.
— А замок где?
— Был. Вчера был.
— Вчера… А где же он тогда сегодня?
— Наверно, хулиганы сняли.
— А вы на что?
— Разве за всем уследишь.
— Ладно, подождите меня здесь. Я посмотрю, как там у вас с проводкой. Или нет, лучше идите в последний подъезд и откройте чердачную дверь. Если, конечно, на ней замок есть.
— Есть! Есть!
— Дождитесь меня. Я там и спущусь.
— Может, с вами электрика послать?
— Не надо мне электрика. Пусть он лучше пока в подвале лампочки ввернет.
Чердак был пыльный и замусоренный. Давно, видно, здесь пожарные инспектора, кроме меня, не хаживали. Вокруг валялись обломки старой мебели, строительный и бытовой мусор, лампочки не горели, электропроводка была дрянь… А вот промежуточный передатчик был в порядке. Отчего инспекция осталась довольна результатами проверки. В целом.
— Ну что я вам могу сказать? — вздохнул я, спустившись в подъезд. — Пожарное состояние, конечно, ни к черту. Довольно вспышки одной спички.
Представители жэка потупили взоры.
— Но и хуже чердаки я видел. Например, у ваших соседей.
Жэковцы облегченно выдохнули воздух.
— В общем, так, штрафовать я вас на первый раз не буду…
Не хватало еще, чтобы при генеральной уборке они сковырнули передатчик.
— …Посчитаю состояние чердака удовлетворительным. Черт с вами — живите…
Жэковцы согнулись в признательном полупоклоне.
— …Но замки в двери вставьте. Имейте совесть. Того и гляди залезет какой-нибудь бомж или подросток с зажигалкой и спалит дом.
— Сегодня же повесим.
— Хорошо. Поверю. Но завтра непременно проверю. И если обнаружу двери открытыми — пеняйте на себя. Где у вас тут следующий объект?..
Все передатчики работали исправно. Значит, дело было в микрофонах.
Или в их отсутствии. Что гораздо хуже.
Двое суток я отсидел на работающих домашних микрофонах. Зря отсидел. Домочадцы члена Правительства несли типичную бытовую дребедень.
— Ты с собакой гулял?..
— А уроки сделал?..
— Как я от вас от всех устала…
— Да выключите вы, наконец, магнитофон!.. И еще многочасовые диалоги с друзьями и подругами на темы досуга и запретных развлечений. Если бы меня интересовала бытовуха — кто с кем дружбу водит, с кем водку пьет и «колеса» глотает и каким конкретно способом жена мужу изменяет, — мое досье вспухло бы, как тесто, поставленное на огонь. Семейка была еще та. Жена гулена, дети вообще — оторви да брось. Хотя внешне все выглядело очень благопристойно. Престижные колледжи, воскресные походы в церковь, посещение приемов и раутов. А в промежутках — все прочее. Скрытое от глаз общественности. А, возможно, и от мужа и отца.
Не повезло мужику с семейной жизнью. Может, потому он и появлялся дома очень редко. Чрезвычайно редко. И буквально на минуты.
Что лично меня огорчало гораздо больше, чем его семейные неурядицы.
Нечего мне было ловить в квартире. По всему видно, основная, гораздо более интересная мне жизнь моего подопечного разворачивалась совсем в других интерьерах. В тех, где мои «уши» пообрывали начисто.
Следовало начинать все сначала.
И снова я пошел по следам моего предшественника.