Дивная ночь на Ивана Купалу
Шрифт:
Капитан наметил ему контуры будущей ямы, сам снял дерн, дальше впрягся Павельев. Как ни стеснялся Паша раздеться, все-таки до Бельмондо ему было далековато, хотя свои пятнадцать раз на турнике он подтягивался, но в плотной спецовке работать было невыносимо, пришлось. Ну а штаны было заменить нечем, взять с собой плавки он не догадался.
Ладно, – решил он, – пусть Мария полюбуется, насколько приятнее пожмякать ее ненаглядного корфаковца, нежели его, Пашу Павельева, и заодно убедится, что он не соврал насчет отсутствия татуировок на собственном теле.
Плохо было,
От этой мысли Паше стало чуть веселее, он активнее заработал лопатой.
Слово за слово, они разговорились с капитаном. Паша все узнал про самостоятельность Марии, про ее маму, которая, оказывается, занимает офигительную должность, что Пашу ничуть не удивило, и про то, как Василий Викторович ушел с «Сибирского», про гордость отца за старшего сына.
У Павельева возникло двоякое чувство. С одной стороны, ему польстило, что такой серьезный человек с ним по-дружески откровенен. Паша ни разу не замечал, чтобы капитан так разговаривал с кем-то из команды. С другой стороны, при таких родителях Мария для него окончательно утвердилась на пьедестале недосягаемой высоты. Тут чувствовалась крепкая семья, в которой все – личности.
А что у Паши? Конечно, его мама – супер-личность, но об этом знает только он один, да еще господь бог, конечно. Внешне никакого блеска от них, Павельевых, не исходит.
Отца своего в его звездные годы Паша, к сожалению, не знал, слишком давно это было. Теперь отец – простой пенсионер.
Паша не стал рисоваться перед капитаном и честно все рассказал, и про мать, работающую в парикмахерской на улице Комарова, и про отца, бывшего журналиста, с которым она в разводе. А чего ему было скрывать? На роль жениха Марии Вересковой он не претендовал – смешно бы было.
– Подожди-ка! – вдруг что-то вспомнил Василий Викторович. – Твоя мама работает в мужском зале на Комарова? А как она выглядит?
– Хорошо, – сказал Паша.
Капитан улыбнулся:
– У нее волосы такие, светлые, и глаза… как у тебя? Ее зовут Людмилой Ивановной? Так я же всегда у твоей мамы подстригаюсь! Мы живем недалеко, за кинотеатром «Протон».
– Совсем рядом, —удивился Паша. – Мы – в том доме, где магазин «Уют».
– Мир тесен, – заключил Василий Викторович. – У тебя очень хорошая мама. Такая вежливая, интеллигентная. Я в парикмахерскую хожу только к ней. С Людмилой Ивановной интересно поговорить.
Паша много раз слышал подобные отзывы о своей матери, но всякий раз делалось приятно, словно слышал впервые. Капитан
Работу, намеченную капитаном, они выполнили в полном объеме. Обычно человек, роющий яму другому, не заслуживает добрых слов, но это был не Пашин случай.
– Кушай, сынок, кушай! – потчевала его тетя Таня. – Устал небось!
К сожалению, не слышала, как его похвалили, Мария. Поначалу, она к ним подходила, – сложила шапочки от солнца из газеты, принесла воды попить. Затем куда-то отправилась с подругами, которые зашли за ней, и больше не появлялась. Сбывались худшие Пашины предположения. Он вдруг предложил:
– Василий Викторович, может, еще поработаем? Врем детское, светло. Меньше доделывать останется.
Капитан посмотрел на него:
– Я думал, ты устал. Ну тогда давай еще пол постелем.
В первый раз в жизни Паша сам напрашивался на новое задание. Это было куда легче, чем сидеть без дела и грустить. Грустить за делом тоже не больно приятно, но все-таки легче, поскольку знаешь, что тебя хоть кто-то любит. А именно – работа, она всегда к дуракам неравнодушна…
– Ну все, – наконец объявил Василий Викторович, – шабаш! Пойдем, я дам тебе полотенце, примешь душ. Вода в бочке, наверное, как кипяток. Такая жара!
Когда Паша, с мокрыми волосами, в сандалиях на босу ногу и полотенцем на руке, вышел из душа, испытывая физическое удовольствие, вопреки всему, он вдруг увидел Марию, которая поднялась со скамейки и двинулась ему навстречу.
– С легким паром! – пошутила она, словно он мылся в бане, а не под душем. – Нас приглашают отмечать ночь Ивана Купалы, – сообщила Мария.
– Спасибо. Здорово, – деловито оценил новость Паша, которого это «нас» подняло до небес.
– Тебя, кстати, все считают моим женихом.
Решительно, на небесах Паше было не усидеть. Его уже несло к звездам!
– И много их? – спросил Паша. – Тех, которые считают? Кроме тети Тани, конечно.
– Значит, так, – стала перечислять Мария, – Женька, это сестра, Ируся, ее подруга и моя, соответственно, тоже, их молодые люди Герман и Володя, еще Анжелка и Наташка с друзьями, я их знаю меньше… Так что? – спросила Мария. – Побудешь моим женихом? – Она улыбнулась так, что Паша хотел сказать, что готов быть не только ее женихом, но и мужем, и отцом ее ребенка, и, если потребовалось, стал бы сторожевым псом, кабы не боялся обидеть Дружка, которому многим обязан.
– Что я должен для этого делать? – спросил он «невесту».
– Щеки надувать! Я на тебя гадать буду, – в глазах Марии вспыхнул ведьмин огонь.
– Ну, что же, – приосанился Павельев, – мойщиком палубы я уже был, грузчиком – тоже, землекопом… Можно и в роли жениха себя попробовать. Глядишь, при поступлении в театральный пригодится.
Мария засмеялась, думая, что в его шутке все – только шутка.
– Для начала ты должен меня умыть, – сказала она. В глазах у Павельева отразилось удивление, он обернулся на душевую кабинку, из которой только что вышел.