Дивная золотистая улика
Шрифт:
– Я понимаю вашу обеспокоенность. Заверяю вас, по сбору доказательств невиновности Елены Юрьевны ведется самая активная работа.
– Меня мало интересует ваша активность, - увы, Татьяна Юрьевна не относилась к женщинам, которые ценят деликатное обращение.
– Меня интересует результативность. Когда закончится это безобразие?
Шеф насупил брови и вопросительно посмотрел на меня. Я коротко кивнула: "Да, она
– Назвать вам точное время и дату, когда с госпожи Котельниковой будут сняты обвинения, я не могу - не все еще ясно. Хотя есть версии, которые сейчас отрабатываются моими сотрудниками. Но я рад, что вы нашли время зайти к нам, я сам хотел с вами побеседовать.
– Что, хотите узнать, есть ли у меня алиби на время убийства этого мерзкого бомжа?
– скривила губы Татьяна Юрьевна.
– Надеетесь вытащить Елену, свалив все на меня? Думаете, поменять нас местами?
– Не думаю, что такое решение проблемы придется по душе вашей сестре. Да и мне тоже. Разумеется, если вы действительно не убивали Поршнева. Вы не убивали?
Татьяна Юрьевна оторопела, возмутилась и даже привстала, словно собираясь немедленно уйти. На все это ей понадобилось секунды две-три. Потом взяла себя в руки и снова утвердилась в кресле.
– Нет. Я не убивала. Не додумалась.
– Благодарю вас, - Сан Сергеич слегка наклонил голову.
– Значит, мы можем продолжить разговор.
Я уже упоминала о том, как виртуозно "наше все" проводит допросы-беседы? Сколько раз я при этом присутствовала, однажды сама выступала в роли "собеседницы", и все равно не устаю восхищаться. За полтора часа Татьяна Юрьевна рассказала ему все, что помнила и все, что успела забыть о взаимоотношениях супругов Котельниковых, о ресторане "Фараон", об Углянцеве, обо всем, что имело хотя бы малейшее отношение к нашему делу. Она оставила свой высокомерный тон и "сотрудничала со следствием" искренне и охотно, отвечая на самые каверзные и неприятные вопросы.
Вот только ничего нового и полезного мы, к сожалению, не услышали. Единственным положительным результатом этой беседы было то, что из числа подозреваемых мы Татьяну Юрьевну исключили.
– Минус один подозреваемый, это тоже хорошо, - объявил Гошка, когда дверь за посетительницей закрылась.
– Ну что, продолжаем работать?
Я взглянула на часы:
– Не можем. Мне пора собираться, а то скоро ваш Кириллов явится.
– Кириллов наш общий, - тонко улыбнулась Нина, - значит, теперь и твой тоже. Не открестишься.
– Счастливое приобретение, - проворчала я, - всю жизнь о таком сокровище мечтала.
– И обернулась к Гоше: - Поможешь мне личико нарисовать?
– А как же!
– встрепенулся Гошка.
– И личико сделаем, и причешем, и оденем! Сделаем из тебя куколку безмозглую, в точности как Витька заказывал.
– Про безмозглость он ничего не говорил, - возразила Нина.
– Только про форму одежды, чтобы приличная была. И все.
– Хорошо, хоть бриллианты можно не искать, - вспомнила я.
– Ваш Кириллов сказал, что бриллианты не обязательны.
– Наш Кириллов, - тихо поправила меня Ниночка.
В ответ я очень удачно изобразила змеиное шипение, и Нина засмеялась. Шеф тоже улыбнулся и удостоил меня легкого похлопывания по плечу.
– Ну-ну. Не переживай. Сейчас Гоша все устроит.
После чего, с чувством выполненного долга, Сан Сергеич удалился.
– Что, Гошенька, приступим?
– обратилась я к напарнику.
– Будем делать из меня принцессу. Кстати, у тебя есть волшебная палочка?
– Не тушуйся, Ритка, - мой непробиваемый напарник, как всегда, излучал оптимизм.
– Ща фея-крестная все организует. Ты на шпильках, что мы с тобой покупали, сумеешь достаточно долго продержаться? Не разучилась?
Я печально кивнула. Примерно месяц назад мы с Гошкой прочесали два десятка самых шикарных обувных магазинов и подобрали мне дивные замшевые туфельки на тонюсеньких высоченных каблуках. Эти восхитительные туфли имели один единственный недостаток - стоять в них, хотя и с некоторым напряжением, я еще могла, а вот двигаться... Одним словом, если вам никогда в жизни не приходилось вскарабкиваться на пятнадцатисантиметровые шпильки, то объяснять бесполезно. А те, кто пробовал, в объяснениях не нуждаются - такой опыт не забывается!
Две недели подряд я обувала на работе это средневековое орудие пытки и весь день сидела, ходила, стояла - исключительно на каблуках. Мало того, Гошка, садист, меня даже танцевать заставлял! Впрочем, мучения мои не были напрасными, двигаться в этих туфельках я научилась вполне сносно.
– Вот и ладненько! Сейчас еще платьице примерим... ты часом, не растолстела?
Он двинулся в сторону ширмы, за которой располагалась наша "костюмерная", а я замерла, затаив дыхание и втянув живот. Зачем, спрашивается, я сегодня завтракала? И вчера, вполне могла без ужина обойтись!