Дивный Мир Будущего

Виноградов Максим

— Не переживай, за тобой не следят, — Нэш будто читает мысли, — Так… слегка приглядывают. Должен же я заботиться о сотрудниках! Тем более, таких беспомощных.

Ну, насчет беспомощности — это он зря. Как-никак именно я выручил Мари, да и Анну сумел защитить, что бы она там себе не воображала.

— И вот, ночь спустя, ты заявляешься на базу, неведомым образом повысив ранг на две ступени, — теперь Август от души веселится, — Как, интересно, тебе это удалось? Вполне разумно предположить, что произошло нечто не совсем заурядное…

Опять киваю, отнекиваться не хочется,

да и какой смысл? Все равно ведь хотел поговорить с Нэшем на серьезные темы, так почему бы не сразу? Здесь и сейчас — самое место и время. Чем раньше проясню все скользкие моменты, тем лучше. Да и на крайний случай, если придется уходить, пусть уж пораньше, пока не успел как следует привязаться к людям.

А Нэш-то совсем не так прост, как кажется! Косит под молодого неопытного паренька, а сам, между тем, читает меня, как книгу. Да и по физическим кондициям скорее похож на тренированного спортсмена. Если правда то, что упоминал Виктор Семенович — а врать ему смысла вроде бы нет — значит, Августу под три сотни лет. За такой промежуток времени можно много чему научиться…

Во всяком случае кофе заваривает он мастерски. По гостиной разнесся соблазнительный запах горячего напитка, Нэш двигает чашки: одну себе, одну мне.

— Хочешь о чем-то спросить? — улыбается он, рассматривая бокал.

Вопросов у меня множество, но начинаю, почему-то, совсем не с главного. С языка срывается то, что не слишком важно, зато очень интересно.

— Ты знаком с Виктором Семеновичем?

Август недовольно хмурится.

— Встречались, — безрадостно заявляет он.

Видно, что развивать тему парень не намерен. Видимо, общение у них не задалось, воспоминания остались не самые приятные.

— Неужто он беседовал с тобой лично? — в голосе Нэша искренне удивление, — Это… большая честь!

Запинка во фразе. Что он хотел сказать на самом деле? «Странно»? «Опасно»? «Глупо»?

Поднявшись из-за стола, Август бредет по гостиной прогулочным шагом. В голове невольно возникают ассоциации с Виктором Семеновичем, только вот властной ауры у Нэша нет и в помине. Все же они неуловимо похожи: задумчивый усталый вид; руки, заложенные за спину…

— Что бы он тебе не сказал, подумай трижды, прежде чем верить! — веско произносит лидер Сопротивления, — Ты даже не представляешь, на что способны такие, как… Виктор Семенович. Он настолько выше, настолько сильнее, что мог бы убедить тебя в чем угодно! Внушить, что белое — это черное, и наоборот. Заставить отрубить собственную руку, а потом ее съесть!

С рукой он, мне кажется, перегнул палку; хотя… кто знает!

— Понимаю. Для того я и здесь, чтобы выяснить иную точку зрения, — миролюбиво замечаю я, — Во всяком случае, ты же не станешь отрицать, что доля правды в этом имеется?

— О чем ты?

— Простая, в общем-то мысль. Странно, что я сам до нее не додумался, — стучу пальцем по виску, — Ведь как только мне вернется память, старая личность вытеснит новую…

— Сольется с новой, не вытеснит, — поправляет Нэш.

— Не суть! Главное — тот новый я, наверняка, и знать забудет про Сопротивление! У моей личности…

— Матрицы…

— Да, матрицы. У нее ведь свои важные дела и цели. Вряд ли борьба с Системой будет в приоритете.

— Справедливо.

— Вот видишь. Тогда — с какой стати тебе помогать? Выгодней ведь оставлять меня наивным простачком. Не допускать возвращения воспоминаний. Держать на коротком поводке!

Август вновь садится на высокий стул, на лице парня отображается внутренняя борьба. Он словно решается сказать нечто, дотоле хранившееся в тайне.

— Во-первых, подобная мерзость противоречит моим моральным принципам, — спокойно замечает Нэш, — Впрочем, ты все равно не сможешь отличить ложь от правды… Но дело в том, что есть и более веский довод.

Он трет лицо руками, соображая с чего начать. Я усаживаюсь поудобнее, готовясь к длительному рассказу.

— Ты знаешь легенду о Прометее? — неожиданно спрашивает Август.

Задаю вопрос памяти, и там, внезапно, просыпаются какие-то отголоски, рождаются ассоциации, вырастают идеи.

— Какое-то древнее сказание? Кажется, это бог, давший людям огонь?

— Не совсем так, — Нэш криво усмехается, — Прометей — титан, бросивший вызов богам! Он пошел против божественной воли, подарив людям не только власть над пламенем, но и ремесла, науки, тягу к прекрасному. Он разбудил в человеческой душе искру созидания; поднял людское племя из прозябания; направил цивилизацию на путь свободы и совершенствования!

Голос Августа гулко вибрирует, заполняя, кажется, всю гостиную. Он говорит с такой убежденностью и страстью, что воздух электризуется, наполняясь пульсирующей энергией. Я поражен до глубины души и слушаю с неотрывным вниманием.

— Своеволие Прометея пришлось богам не по нраву, — мрачно продолжает Нэш, — Его низвергли с Олимпа, долгие столетия подвергая мучительным пыткам. Но титан не сдался и не отступил! И навсегда остался в сердцах людей, как образец стойкости и смелости; как пример того, что есть вещи, недоступные даже всесильным небожителям!

Последние слова отзываются эхом, усилившись десятикратно. Жалобно тренькает посуда, у меня сводит зубы от бурлящей вокруг мощи. Август говорит столь вдохновенно, что невозможно не поддаться его влиянию! Чувствую, что история титана захватила меня целиком, пробрала чуть ли не до слез.

— Красивая сказка, — тихо замечаю в благоговейной тишине, — Но какое отношение она имеет к нам?

Нэш молчит, и в его безмолвии гораздо больше силы, чем в тысячах бесполезных слов. В этот миг Август сам похож на грозного гиганта, которому нипочем даже воля богов.

— Сказка — ложь, да в ней намек, — произносит он наконец гулким басом, — Легенды гласят, что когда создавалась Система, ее фундамент заложили немногочисленные отцы-основатели. Их было немного, не больше сотни, но они стояли у самых истоков теперешнего мира. Среди них встречались инженеры и программисты, бухгалтеры и хакеры, физики и химики. Люди всех рас, стран и профессий объединились, чтобы создать лучший, как им казалось, из миров…

Напряжение в комнате нагнетается, история плавно движется к трагической развязке. Мои нервы натянуты, как канаты; сердце колотится, словно барабан.