Дивный Мир Будущего
Шрифт:
— Но если все так, то в чем вообще смысл наших занятий?
— Все просто! Дело в том, что, в известном смысле, мы уже не совсем люди… Если сравнить тебя и обычного десятилетнего ребенка доисторической эпохи, разница будет разительной!
— Нимфа! — восклицаю, озаренный догадкой, — Вживленная нейросеть!
— Именно так. Но ты должен понять еще кое-что: нейросеть, встроенная в тело, адаптированная в мозговую деятельность человека, дает гораздо больше, чем обычное чтение книжек, да подглядывание за голыми девушками! Возможности ИскИна безграничны! Почти…
Послушно выполняю указание, занимаю осточертевшее положение с широко расставленными ногами. Но удержаться от дальнейших расспросов не получается.
— Учитель, — спрашиваю с почтительным придыханием, — Так куда я смогу подняться?
Рамирес тяжело вздыхает. Кажется, он сам недоволен ответом.
— К сожалению, с моей помощью — не слишком высоко. Я сам знаю лишь азы, а могу научить и того меньшему: только лишь контролировать тело и разум. Твои способности получат толчок к развитию, но уже не за горами тот миг, когда понадобится более продвинутый наставник… Что же касается границ развития — для простоты можешь считать, что их и вовсе нет!
На этой мотивирующей ноте Хуан резко закругляет разговор, заставляя меня продолжать занятие. Сосредоточение не терпит суеты; медитация не приемлет разговоров, по крайней мере у меня — точно. Продолжаю стоять, покуда ноги держат; в голове одна за другой перещелкиваются цифры вдохов. Тренировка идет своим чередом, хоть я так и не осознаю глубинного смысла производимых действий.
Глава № 15
Еще один месяц пролетает со скоростью пули. Череда однообразных дней, среди которых трудно выделить нечто особенное. Пожалуй, оглядываясь назад, могу вспомнить только одну встречу, что надолго выбивает меня из колеи. И, конечно, тут оказалась замешана Анна.
Очередной вечер трудного дня, долгожданный перерыв между тренировками. Приняв душ и слегка освежившись, устало бреду в гостиную, в надежде поживиться чем-нибудь необычным. Уже войдя внутрь, понимаю, что в комнате я не один. В дальнем углу, с края длинного стола, на высоком стуле, как на троне, расположилась величественная девушка.
Мне кажется, что сегодня Анна еще прекраснее, чем обычно. Возможно, виной тому усталость и недоедание; а может — это правда, и красотка хорошеет с каждым днем!
Она сидит, элегантно закинув одну стройную ногу на другую. Голубые джинсы и белая майка обтягивают стройную фигуру, выставляя напоказ все ее изгибы. Белокурые волосы небрежно собраны в длинную косичку, несколько непослушных прядей покачиваются у груди. Тонкие руки опираются на стол, в изящных ладонях колышется чашка. Лицо необычайно задумчивое, и оттого кажется одухотворенным и возвышенным. Глаза смотрят куда-то вдаль, сквозь стену; губы сжаты и немного выпячены вперед. Во всем облике блондинки царит безмятежность и величие, будто она размышляет как минимум о судьбах мира и не меньше.
— Привет! — говорю в объемное пространство гостиной.
Слово летит по воздуху, не находя отклика; звук в конце концов теряется и замолкает. Подхожу ближе, чтобы приготовить порцию пищи; Анна будто и вовсе не замечает моего появления.
Взгляд блондинки медленно перетекает с предмета на предмет и, наконец, останавливается на мне. В глазах девушки появляется узнавание, почти сразу переходящее в разочарование. С прекрасного личика Анны выплескивается такое презрение, что я краснею, как ошпаренный. А она вновь отворачивается, не произнеся ни звука.
— Я что-то не то сделал? — спрашиваю шепотом, — Задел тебя или обидел?
Девушка едва удостаивает обжигающим взглядом, губы расцепляются ровно настолько, чтобы выплюнуть резкий ответ.
— Обидел? Ты для меня просто не существуешь. Как такой может обидеть?
Говорит, как с никчемным простаком; будто я жалкое надоедливое насекомое. Но хотя бы отвечает, уже плюс.
— Ты ненавидишь всех мужчин? Или только меня?
На губах Анны появляется злая усмешка; в глазах, обращенных на стену, кристаллизуется лед.
— Почему же, мужчин я люблю, — жестко произносит она, — Но с чего ты взял, что можешь претендовать на это звание?
— Э-э-э… — осматриваю себя с ног до головы.
— Или ты думаешь, что наличие дрына между ног автоматически делает тебя мужиком? — холодное негодование выплескивается наружу, мороз пробирает до костей, — Никак нет, парень. Физиология делает тебя самцом, не более.
Расстроенно морщусь. Не думал, что буду так комплексовать из-за собственного тела. Впрочем, рано или поздно чего-то такого следовало ожидать.
— Ты ведь понимаешь, что это лишь оболочка…
— Дело не в возрасте, идиот! И не в физических особенностях, — Анна грубо обрывает мое высказывание, — Честно говоря, на внешность мне вообще плевать! Важно то, что у человека внутри.
— Но ты меня совсем не знаешь.
— Да уж поверь, знаю! — девушка вновь пренебрежительно фыркает, — Навидалась достаточно; да и тебя вижу насквозь, как облупленного!
Собираюсь оправдываться, но Анна не дает вставить и слова. Она говорит, резко взмахивая то одной, то другой ладонью.
— Ты — такой же, как и все, хоть и лелеешь внутри претензию на непохожесть! Хочешь казаться крутым, особенным. Мнишь себя избранным! А на деле — обыкновенная посредственность, один из миллиардов подобных, ибо мысли всех точно таковы. Впрочем, дело не в мыслях — они не важны — дело в поступках. Ты настолько же неинтересен, насколько и предсказуем!
С трудом перевожу дыхание, меня словно по щекам отхлестали! Что за черт! Какое она имеет право так говорить?
— Ищешь моей любви и дружбы? Но сам даже близко не ведаешь значения этих слов, ибо никогда не разменивался ни на то, ни на другое. Дружба для тебя — сиюминутная прихоть, возможность весело провести время с первым встречным. Любовь — сводится к телесной близости и сексу. Ты настолько же легко бросаешь людей, как и сходишься с ними. Переродился чуть больше месяца назад — со сколькими женщинами ты спал за это время?