«DIXI ET ANIMAM LEVAVI». В. А. Игнатьев и его воспоминания. Часть III. Пермская духовная семинария начала XX века
Шрифт:
А. И. нам преподавал гражданскую историю на протяжении трёх классов – с древней до наших дней, но всё это в сжатом виде по Иловайскому 221 преимущественно. 222 Здесь опять приходится вспомнить слова А. С. Пушкина «Мы все учились понемногу» по Иловайскому. О, этот пресловутый Иловайский!
У Алексея Ивановича была своя метода ведения урока: сначала он спрашивал, потом вынимал книжечку, неизвестную нам, и по ней бесстрастно «объяснял» очередную тему. При «объяснении» он немного раздвигал рамки Иловайского и при проверке обязательно спрашивал и дополненное к Иловайскому и, если кто это отвечал, ставил пять. Мы постепенно раскусили секрет пятёрки А. И. и стали кое-что записывать из его «объяснений». О, эти пятёрки! Чему они только не научат. Уроки А. И. проходили, если можно так выразиться, бесстрастно. Ответил или не ответил кто-нибудь урок, хорошо или плохо ответили – на всё у А. И. было абсолютное спокойствие. На моей памяти только один раз А. И. вышел из своего абсолютного спокойствия. Речь шла о Карле четырнадцатом 223 и А. И. спросил: «А был Карл двенадцатый?» Отвечающий задумался. А. И. рассмеялся и сказал: «Ну, конечно, был, раз был Карл четырнадцатый!» Это было так неожиданно для нас, что мы переглядывались друг с другом и не знали: смеяться ли нам или нет. Надо было видеть улыбку А. И. в этот момент. Он, как нам показалось, разулыбался и мгновенно спохватился: ладно ли сделал.
221
Иловайский Дмитрий Иванович (1832-1920) – русский историк, публицист. Автор пятитомной «Истории России».
222
В
223
В очерке «Алексей Иванович Добролюбов» в составе «Очерков о соучениках и друзьях в Пермской духовной семинарии» в «свердловской коллекции» воспоминаний автора: «Карл шестнадцатый».
[ 224 ]
В 1906 г. в семинарию был большой наплыв поступивших и поблизости арендовано было здание для интерната дополнительно к основному. А. И. в этом здании был в роли помощника инспектора, здесь и жил. Как передавали жившие в этом здании семинаристы, А. И. держался от них в отдалении: его воспитательная работа состояла только в надзоре. 225 Таков был стиль педагогической деятельности А. И. 226
224
Там же: «Как и другим преподавателям, мы писали А. И. сочинения по истории. Он делал исправления ошибок как орфографических, так и стилистических и писал мелким-мелким почерком, но аккуратно. Говорят, что по почерку можно судить о характере человека. Едва ли этот тезис можно было бы применить по отношению к А. И.: в его почерке было что-то детское, не соответствующее его возрасту. Вероятно, это была только привычка прежних лет, не отразившая перемен в жизни А. И.» // ГАСО. Ф. р-2757. Оп. 1. Д. 376. Л. 62.
225
Там же: «Он жил здесь и, казалось бы, что это совместное проживание должно бы как-то сблизить его с опекаемыми им учениками, но этого не произошло. А. И. замкнулся в своей комнате, как око, сквозь щёлку наблюдающее за тем, кто стоит за дверью: ни шага к сближению. Он не вышел из своего «футляра» // Там же. Л. 63.
226
Там же: «Нам всячески хотелось всё-таки как-то ближе узнать своих учителей, узнать что-либо новое из их характера, из образа жизни, и поэтому мы каждую мелочь из своих наблюдений над ними старались как-либо осмыслить, уложить в своё представление о них. Однажды был случай, что мы встретили группу своих учителей на пароходе. А. И. был тут среди молодых, только что прибывших на работу в семинарию, учителей. Было ясно, что они пришли отдохнуть в порядке «двадцатого числа». Они были весело настроены, а среди них и А. И. Мы видели его смеющимся, шутливо разговаривающим, и одна мысль была у нас: «почему же Вы, А. И., вот так просто по-человечески никогда не поговорите с нами», но нет: была стена, и А. И. никогда по отношению к нам не выходил за эту стену. Мы знали также, что А. И. заядлый рыбак и летом ездит на озеро «Чебаркуль» под Челябинск. Значит, он не только мумия, но и живой человек, а вот для нас он показывает себя только мумией» // Там же. Л. 63-64.
В 1914-1916 гг., пишущий эти строки был сослуживцем А. И. и даже преподавал с ним временно один предмет – латинский яз[ык]. А. И., как и прежде, держался как-то замкнуто, словно боясь, как-бы с ним не заговорили. Жил он холостяком. 227
Кто же был А. И. в нашем представлении? Он так и остался «Иловайским в натуре». Теперь его, конечно, уже нет в живых, и мы по принятому нами семинарскому правилу: «Наставникам, хранившим юность нашу, не помня зла, за благо воздадим» – скажем: «Мир праху твоему, наш учитель!».
227
В очерке «Пермская духовная семинария накануне Октябрьской социалистической революции» в составе очерков «Старая Пермь (из воспоминаний пермского семинариста)» в «свердловской коллекции воспоминаний автор уточняет: «По-прежнему можно было видеть согбенную фигуру человека, с развалистой утиной походкой шествующего на уроки. Это Иловайский «во плоти» – Алексей Иванович Добролюбов. Он не изменился внешне, «засахарился». Также замкнутость в себе, боязнь «как бы чего не вышло»: вылезет на минуту из улитки и спрячется. Теперь он только не во фраке, а в визитке. Но он немного и модернизировался: сейчас он ещё ведёт преподавание в одной или двух группах латинского языка. Иловайский и Вергилий Марон – таково сочетание преподаваемых им теперь предметов» // ГАСО. Ф. р-2757. Оп. 1. Д. 374. Л. 116.
8.IX.[19]60. 14 ч. 25 м. вр[емя] св[ердловское]
ГАПК. Ф. р-973. Оп. 1. Д. 725. Л. 30-31 об.
Алексей Иванович Дергачёв
Прежде чем говорить об А. И. Дергачёве 228 приходится вспомнить нашего великого баснописца И. А. Крылова. Как он всё-таки тонко подмечал некоторые людские черты и ярко выводил их в своих баснях.
Алексея Ивановича преследовала странная идея: быть строгим, как В. А. Фаминский. Он так и афишировал себя: «Я второй Фаминский!» Между ними, однако, была большая разница в том, что Ф. был великан, богатырь, а А. И. не высокого роста, хотя начинал уже «округляться».
228
Дергачёв Алексей Иванович – сын протоиерея Пермской губернии. Окончил Екатеринбургское духовное училище по 1-му разряду в 1887 г. и Пермскую духовную семинарию по 1-му разряду в 1894 г. Кандидат богословия С.-Петербургской духовной академии 1898 г. В 1899-1900 гг. преподаватель греческого языка в штатных классах Вятского духовного училища. С 16 ноября 1900 г. преподаватель греческого языка в Пермской духовной семинарии; с 14 августа 1903 г. преподаватель Священного Писания; с 1 октября 1903 г. преподаватель еврейского языка. Надворный советник. Имел орден св. Станислава 3 ст. // «Пермские епархиальные ведомости». 1908. № 32 (11 ноября) (отдел официальный). С. 251.
Вот мы и подошли к басне… 229
Алексей Иванович был сыном камышловского протоиерея Ивана Алексеевича Дергачёва. Он был членом правления нашего духовного училища. Каждую Пасху он приходил к нам в духовное училище с яичками христосоваться. Ив[ан] Ал[ексеевич] был у него или старшим или средним из трёх сыновей. Иван Алексеевич 230 , сын Ал[ексея] Ив[ановича], рассказывал, что Ал[ексей] Ив[анович] семинарией направлялся в Казанскую академию, но он по своей инициативе поехал в Питер. Ему хотелось быть выше! По окончании академии он, недолго работал в Камышловском дух[овном] училище, а потом переехал в Пермь. В семинарии он сначала заменял болевшего А. И. Тихомирова – преподавал библию. Невысокого роста с библией под мышкой он торжественно шествовал на занятия с подчёркнуто важным, серьёзным видом. 231 У него слишком ясно проглядывала всегда манера казаться грозным, внушать страх, почтение к себе. При изучении библии он особенное внимание обращал на мессианские места и заставлял нас много заучивать наизусть. 232 В отличие от других преподавателей он иногда прибегал к коварству, а именно вызывал повторно отвечать урок. В семинарии каким-то образом установился такой порядок, что каждого спрашивали только раз в месяц и, если кто уже в начале месяца отвечал, то до некоторой степени гарантирован был от спрашивания до следующего месяца. Ал[ексей] Ив[анович] иногда нарушал этот порядок: «поддевал», как у нас говорили. Вот это и определяло наше отношение к Ал[ексею] Ив[ановичу]. Нельзя сказать, чтобы он пользовался у нас симпатией.
229
В очерке «Алексей Иванович Дергачёв» в составе «Очерков о соучениках и друзьях в Пермской духовной семинарии» в «свердловской коллекции» воспоминаний автор имеет в виду басню И. А. Крылова «Вол и лягушка».
230
Дергачёв Иван Алексеевич (1911-1991) – советский литературовед, профессор. Член Союза писателей. Окончил литературное отделение Пермского индустриально-педагогического института в 1931 г. Работал заведующим учебной частью и преподавателем рабфака и техникума связи, преподавателем и директором научной библиотеки Уральского индустриального института. В 1940 году стал первым деканом филологического факультета Уральского государственного университета. Участвовал в Великой Отечественной войне. Преподавал в Уральском политехническом института и Свердловском институте иностранных языков в 1945-1955 гг. Кандидат филологических наук (1953). Доцент кафедры русской и зарубежной литературы в Уральском государственном университете доцентом кафедры русской и зарубежной литературы с 1955 г. Декан филологического факультета в 1959-1963 гг. Заведовал кафедрой русской и зарубежной литературы в 1967-1974 гг., с 1974 состоял её профессором. Заслуженный работник культуры РСФСР (1974). Доктор филологических наук (1980).
231
В очерке «Алексей Иванович Дергачёв» в составе «Очерков о соучениках и друзьях в Пермской духовной семинарии» в «свердловской коллекции» воспоминаний автор добавляет: «Он, кажется, должен был бы признавать в нас, камышловских «духовниках» [учащихся духовного училища – ред.], своих земляков, но этого не было. Он вообще старался держаться со всеми семинаристами официально… Он кончил Пермскую духовную семинарию, и в составе его коллег по работе в семинарии были его бывшие учителя, например, В. А. Фаминский. Он был поклонником стиля педагогической деятельности, ярко выраженного В. А. Фаминским» // ГАСО. Ф. р-2757. Оп. 1. Д. 376. Л. 64 об.
232
В очерке «Алексей Иванович Дергачёв» в составе «Очерков о соучениках и друзьях в Пермской духовной семинарии» в «свердловской коллекции» воспоминаний автор уточняет: «Каждому из нас её выдавали в первом классе, и она была в числе наших учебников четыре года.
Мы заучивали наизусть много, так называемых, мессианских мест, т. е. пророческих указаний на появление в мире Мессии, т. е. Христа-Спасителя. А. И. особенно придавал значение заучиванию этих мест в библии» // ГАСО. Ф. р-2757. Оп. 1. Д. 376. Л. 65-65 об.
Ал[ексей] Ив[анович] приватно преподавал ещё немецкий яз[ык] для желающих.
Летом Ал[ексей] Иванович носил шляпу «котелок». При низком росте, с «закруглением», он имел вид чиновника, как показывают их (чиновников) в кино.
После революции А. И. одно время работал в Камышлове в отделе народного образования. 233 Странное совпадение, но на этой работе он не стяжал симпатии сослуживцев; вот что-то было в нём, что отталкивало от него: не то какое-то чванство, не то неискренность, не то формализм.
233
Там же: «Ещё до окт[ябрьской] революции А. И. ушёл на работу инспектором народных училищ» // Там же. Л. 65 об.
Автору этой заметки пришлось встречаться с ним в Свердловске после революции в новых условиях. А. И. старался как-то проще обращаться со своим бывшим учеником, и у нас не было повода к нехорошим воспоминаниям, а всё-таки душевности, сердечности как-то не получалось.
Почему? Не потому ли, что когда-то на школьной ещё скамье, в семинарии, в мелочи доверие было потеряно, и вот отсюда и пошло…
Иван Ал[ексеевич] сказывал, что А. И. умер на 71 году. «Мир его праху!». 234
234
В составе «Автобиографических воспоминаний» в «свердловской коллекции» воспоминаний автора имеется очерк «Иван Анемподистович Секачёв и его родословная», в котором в образе Анемподиста Ивановича автор выводит Алексея Ивановича Дергачёва. Причина, по которой автор исказил имена, неизвестна (ГАСО. Ф. р-2757. Оп. 1. Д. 394. Л. 111-150 об.). См. Часть VIII. «Педагогическая деятельность в Свердловских институтах».
8.II.[19]60. 15 ч. 30 м. вр[емя] св[ердловское]
ГАПК. Ф. р-973. Оп. 1. Д. 725. Л. 32-33 об.
Александр Николаевич Юрьев
А. Н. 235 был в нашей семинарии преподавателем философии, а мы его коротко называли: «философ». Из всех предметов, изучавшихся в семинарии, мы больше всего гордились философией, и гордились совершенно законно, особенно перед гимназистами. Если бы, например, кому-либо пришло в голову устроить диспут между гимназистом и семинаристом на тему: кто из них сильнее в общеобразовательных науках, то в области математики, литературы, истории сильнее бы оказался гимназист, но стоило бы семинаристу задать своему сопернику такой вопрос: скажем – «что такое объективация воли», как он был бы «повержен в прах», «положен на обе лопатки». Как же после этого не гордиться семинаристу изучением философии?
235
Юрьев Александр Николаевич – сын диакона Курской губернии. Кандидат богословия Казанской духовной академии 1879 г. С 22 сентября 1879 г. преподаватель логики, психологии, начальных оснований и краткой истории философии и дидактики в Пермской духовной семинарии. Статский советник. Имел ордена: св. Анны 2 и 3 ст. и св. Станислава 2 и 3 ст. // «Пермские епархиальные ведомости». 1906. № 27 (21 сентября) (отдел официальный). С. 436. См. «О 25-тилетии педагогической деятельности А. Н. Юрьева» // «Пермские епархиальные ведомости». 1904. № 41 (9 октября) (отдел неофициальный). С. 474-478.
Но если изучение философии было предметом гордости для семинариста, то не меньшим предметом гордости для преподавателей семинарии и всей семинарии in corpore 236 являлся и преподаватель философии – А. Н. Выражаясь образно, можно сказать: в созвездии всех учителей семинарии А. Н. был звездой первой величины, по д[ост]оинству persona grata. 237 В самом деле, в тех случаях, когда нужно было представительствовать от учителей в какой-либо торжественный момент, отстаивать честь коллектива, то кто выдвигался на авансцену? – А. Н! Это был, выражаясь на языке шахматистов – «ход конём», а на языке картёжников: «Ход с козырного туза». Так, в 1902 г., в престольный праздник семинарии – день памяти Иоанну Богослову, после обедни в актовом зале семинарии на торжественном собрании нужно было произнести речь, приличествующую торжественному моменту и свидетельствующую о высоком уровне науки в семинарии, то это было поручено никому другому, а именно – А. Н. И вот семинарский хор торжественно пропел концерт – «Воспойте Господеви песнь нову», а А. Н. в присутствии губернатора и других высокопоставленных лиц города, архиерея, ректора семинарии и всех учителей выступил с речью о греческой философии. В речи были названы философы: Фалес, Анаксимен, Анаксимандр, Демокрит, Гераклит, божественный Платон и великий Аристотель. 238 В особенности лектор остановился на Платоне. Впоследствии семинаристы подмечали у А. Н. особенную симпатию к Платону, и поэтому поводу даже было пущено крылатое выражение в адрес А. Н.: «Без Платона ни на шаг!»
236
in corpore – по-латински в полном составе, вместе.
237
persona grata – по-латински лицо, пользующееся доверием.
238
Фалес Милетский, Анаксимен Милетский, Анаксимандр Милетский, Демокрит Абдерский, Гераклит Эфесский, Платон, Аристотель – древнегреческие философы.
В 1904 г. Павел Николаевич Серебренников в краеведческом музее, им созданном, решил организовать цикл лекций для широкого круга посетителей музея на самые разнообразные темы по вопросам культуры, литературы и т. д. И снова А. Н. было предложено выступить с лекцией по философии. Он опять читал лекцию о греческой философии – в том же плане, как и на торжественном собрании, однако выступление его было подвергнуто критике в зале, после окончания лекции, а через день в «Пермских ведомостях» появилась заметка под заглавием: «В пятнадцать минут вокруг света», где лекция была едко раскритикована. 239
239
В очерке «Александр Николаевич Юрьев» в составе «Очерков о соучениках и друзьях в Пермской духовной семинарии» в «свердловской коллекции» воспоминаний автор добавляет: «А. Н. сильно расстроился и говорил: «я знаю, кто это писал». Он не назвал нам имени автора, но знали, что автором заметки был преподаватель нашей же семинарии из молодых – Василий Яковлевич Струминский» // ГАСО. Ф. р-2757. Оп. 1. Д. 376. Л. 50.