«DIXI ET ANIMAM LEVAVI». В. А. Игнатьев и его воспоминания. Часть III. Пермская духовная семинария начала XX века
Шрифт:
И вот В. А. захворал: его сломила подагра. Прошёл месяц, а его нет и нет. Наконец, решено было, чтобы мы группами, по 5-6 человек, приходили к нему на квартиру на занятия. 203 И вот мы на занятиях: в кровати В. А.; около на стульях мы. 204 Что мы испытывали в это время? Два чувства, совершенно разнородные гнездились в нашей душе: и тот страх, который бывал на классных занятиях, и жалость к этому больному человеку. 205 Впечатление было такое, как будто мы видели пред собой могучего льва – грозу лесов, и вот он лежал перед нами раненый. В. А. давал нам указания, как и что нужно учить дома. Потом он выздоровел, но было заметно, что как-то размяк, потерял прежний грозный вид, выленял. В таком виде он уже и остался в нашей памяти по окончании занятий с ним. Через четыре-пять лет он скончался. Бывшие его ученики по-разному о нём отзывались. Были и такие, которые по конкурсу потом поступали в высшие учебные заведения, и которых на экзаменах выручала их высокая грамотность и культура речи и выполнения сочинения, поминали В. А. добрым словом за то, что он крепко учил.
203
Там же автор добавляет: «Старый холостяк, он жил с двумя своими сёстрами, тоже старыми девами, «заматеревшими во днех своих» // Там же. Л. 41 об.
204
Там же: «человек шесть-семь» // Там же. Л. 42.
205
Там же: «Он лежал
[ 206 ]
В заключение приходится упомянуть о жестоком всё-таки случае в семинарской жизни. Был день 25-летнего юбилея В. А. 207 Это знали его ученики. Он был на занятиях, не желая, очевидно, по долгу службы пропустить занятия. И вот, когда он шёл в учительскую на перемену, в другом конце коридора из-за угла раздался дикий свист в специально заготовленные для этого свистки. Он подошёл к краю этого коридора и погрозил кулаком. После перемены должен был быть урок в нашем классе, и все ждали, как он проведёт этот урок. Как всегда, В. А. поднялся на кафедру, ни одна жилка в его лица не показывалась изменившейся, как всегда он спокойно вызывал на ответ и так же, как всегда, прекрасно провёл объяснения. Ни слова, ни намёка на то, что освистали. Так расплатились с ним за его строгость и требовательность, может быть, потомки его бывших учеников. Об этом узнали потом люди, которые далеко не симпатизировали В. А., и они всё-таки сказали: «Это было слишком жестоко!» 208 209 Как не вспомнить при этом классические слова Цицерона в речи против Катилины: «O tempore, o mores!» («О времена, о нравы»!). 210
206
Там же автор добавляет: «В. А. всё-таки казался нам загадочной личностью, и этим именно объясняется то, что мы следили за ним, «соглядательствовали» во всех случаях, когда этому представлялась возможность. Так, в 1906 или 1907 году, очевидно, учителям предложено было «говеть» вместе с семинаристами, и В. А. посещал богослужения в семинарской церкви. Нас интересовало, как он, человек сильный, могучий и гордый будет вести себя в этом случае.
Мы видели его смиренным и, как нам казалось, кающимся. Позднее нам говорили, что он был большим поклонником о[тца] Стефана Луканина, который был тогда нашим «духовником», т. е. священником нашей церкви.Мы наблюдали за ним на наших вечерах, как он реагировал на выступления своих учеников в роли декламаторов или солистов, исполняющих романсы. Он бурно аплодировал, и было видно, что ему было приятно видеть своих учеников в этих ролях. Особенно ему нравился хор семинаристов» // Там же. Л. 43 об.-44.
Там же: «Как это ни странно, он даже становился иногда на сторону учеников против начальства, когда он находил действия последнего неправильными. Так, был однажды такой случай: ректор усиленно сговаривал одного ученика на учение в духовной академии, а тот имел намерение поступить в историко-филологический институт. В. А. шепнул ему доверительно: «не сдавайся, парень, веди свой линию» // Там же. Л. 45.
Там же: «Незадолго до смерти В. А. продал свою библиотеку одному из бывших своих учеников, причём оказалось, что он был человеком с широким культурным горизонтом, тонким ценителем культурных ценностей» // Там же. Л. 45-45 об.
207
Имеется в виду 25-летий юбилей педагогической деятельности В. А. Фаминского в 1905 г.
208
Так в тексте автора. Возможно, данный эпизод следует читать следующим образом: «Так расплатились с ним за его строгость и требовательность. Может быть, потомки его бывших учеников, об этом узнали потом люди, которые далеко не симпатизировали В. А., и они всё-таки сказали: «Это было слишком жестоко!»
209
В «Очерках о соучениках и друзьях в Пермской духовной семинарии» в «свердловской коллекции» воспоминаний автор называет себя в качестве участника этого события. «Это было проявление той злобы, которая накапливалась годами, злобы слепой, не сдержанной здравым смыслом, злобы из-за требовательности преподавателя-педанта» // Там же. Л. 46 об.
210
В. А. Фаминский скончался 11 декабря 1913 г., после продолжительной и тяжёлой болезни. Прослужил в Пермской духовной семинарии 33 года. Заупокойную литургию в семинарском храме 14 декабря и после неё чин отпевания совершил епископ Пермский и Соликамский Палладий (Добронравов), в сослужении семинарского и городского духовенства. В. А. Фаминский погребён на кладбище у Кафедрального собора // «Пермские епархиальные ведомости». 1913. № 35-36 (11-21 декабря) (отдел неофициальный). С. 878.
ГАПК. Ф. р-973. Оп. 1. Д. 725. Л. 82-87.
Владимир Александрович Кандауров
В. А. в нашей семинарии был преподавателем математики и физики. Он кончил Харьковский университет. Высокого роста, стройный, с ликом римлянина В. А. имел внушительный вид. По своему характеру В. А. был полною противоположностью некоторым своим коллегам-преподавателям, например, В. А. Фаминскому. Был он извечно вежлив, деликатен даже в таких случаях, когда бывали поводы к тому, чтобы вспылить, сделать резкое замечание: например, когда ученик не сделал уроки, он мягко замечал: «что же Вы, голубчик?…»
211
Кандауров Владимир Александрович (1868-1949) – сын дворянина Курской губернии. Окончил курс в Харьковском университете с дипломом 1 степени в 1892 г. С 17 сентября 1892 г. преподаватель физики и математики в Пермской духовной семинарии. Статский советник. Имел ордена св. Станислава 2 и 3 ст. и св. Анны 3 ст. // «Пермские епархиальные ведомости. 1908. № 32 (11 ноября) (отдел официальный). С. 250-251. О 25-ти летней службе В. А. Кандаурова в Пермской духовной семинарии» см. «Юбилей педагога» // «Пермские епархиальные ведомости». 1917. № 33-34 (1-21 декабря) (отдел неофициальный). С. 463-464.
В курсе семинарии значились: алгебра – в первом классе, геометрия – во втором классе, тригонометрия – в третьем и космография и физика – в четвёртом классе. Таким образом, круг математических наук был представлен широко, но к математике именно в семинарии очень легко можно было отнести слова А. С. Пушкина: «мы все учились понемногу – чему-нибудь и как-нибудь». Так алгебру заканчивали уравнениями с двумя неизвестными и простейшими случаями извлечения корней; геометрию определением площади круга; тригонометрию – элементарными случаями решения задач на тангенсы, котангенсы, синусы и косинусы; космографию – кое-какими сведениями о земле, луне; а по физике проходили немного из механики, отдел света, теплоты, без решения задач, и кое-что об электричестве. Грубо, но можно образно сказать: «все эти науки мы изучали до тридцатой страницы». Было время, что иногда В. А. хворал и часы, пропущенные при этом, не компенсировались, а программа сжималась, комкалась. Рассуждали при этом, очевидно, так: не велик грех, если не будет и пройдено всё по программе: лучше не будут мечтать об университете. В этом рассуждении меньше всего был повинен В. А. Такова была общая установка в отношении математических наук в семинариях. 212 В. А. блестяще проводил уроки 213 , но часов было мало, а по физике был так беден кабинет, что часу-двух было достаточно, чтобы продемонстрировать всё его содержимое. Что можно было бы поставить в упрёк В. А., так это-то, что в четвёртом классе у нас был организован кружок изучения математики по самоучителю (Битнер: приложение к «Вестнику знания»), но В. А. даже и не поинтересовался этим делом. Кружковцы взялись энергично за это дело и всё объявляли: «вот ещё отмахали одну лекцию», но недолго «махались»: дошли только до четвёртой или пятой лекции.
212
В очерке «Владимир Александрович Кандауров» в составе «Очерков о соучениках и друзьях в Пермской духовной семинарии» в «свердловской коллекции» воспоминаний автор пишет: «Иногда у нас появлялась мысль о том, что В. А. связан был политикой, которая проводилась в семинарии – всячески тормозить утечку семинаристов в университеты и искусственно ограничивать изучение ими математики. Было ли это так, или нет – не известно…» // ГАСО. Ф. р-2757. Оп. 1. Д. 376. Л. 57.
213
Там же: «Особенно нам нравилось, как он ловко, без линейки и циркуля, чертил на доске геометрические фигуры» // Там же. Л. 55 об.
В. А. жил дружно со всеми преподавателями: там, где бывали все преподаватели, например, на вечерах, можно было видеть и его вместе с другими в весёлой беседе, шутящими или поющими. Даже в таких мероприятиях, как «говение», В. А. был среди коллектива участником этого. Слухи ходили только о том, что у него раз была размолвка с ректором Добронравовым, и он был будто бы настолько возбужден, что вышел из своего спокойного настроения и запальчиво сказал: «Оскорбляют меня, дворянина Кандаурова; я пойду к самому царю». 214
214
В очерке «Владимир Александрович Кандауров» в составе «Очерков о соучениках и друзьях в Пермской духовной семинарии» в «свердловской коллекции» воспоминаний автор объясняет: «У В. А., как у преподавателя математики было совсем другое положение, чем у преподавателей этого предмета в гимназиях и реальных училищах, на которых ложилась громадная ответственность за знания учеников, и с этой точки зрения его едва ли могла удовлетворить морально работа в семинарии». // ГАСО. Ф. р-2757. Оп. 1. Д. 376. Л. 57-57 об.
В. А. был любитель и поклонник пения и певцов. Так, в Перми раз был с концертом известный в то время баритон Шитов, и В. А. долго с восторгом вспоминал об этом в разговоре с семинаристами.
Он интересовался и певцами-семинаристами: Ласиным 215 , Чирковым. 216 Сам он пел под акко[мпа]немент пианино романсы, обладая очень маленьким баритоном. 217
Занимался В. А. даже и литературным творчеством. Так, в «Пермских епархиальных ведомостях» отпечатан был его рассказ «Павел». Рассказ этот ничем особенным не отличался и можно думать, что напечатан был только в угоду ему редактором «ведомостей» Н. И. Колосовым.
215
Ласин Сергей (1892-1950-е) – окончил Пермскую духовную семинарию по 2-му разряду в 1912 г. «Обладал лёгким и приятным баритоном, пел в семинарском хоре. Усиленно занимался повышением культуры своего голоса под руководством артистки Василенко-Левитон. Участвовал на семинарских вечерах и в городских концертах, а также в квартете с Шестаковым П., Кузнецовым К. и Иваницким П. Учился на экономическом отделении Киевского коммерческого института и одновременно в Киевской консерватории по классу Ипполитова-Иванова. В 1930-х гг. работал экономистом в тресте «Востокоруда», вместе с Кузнецовым К. М. Одно время был в труппе Пермского оперного театра. В Свердловске участвовал в концертах, передаваемых по радио, а также в капелле Ишутиной. Скончался в Свердловске в 1950-х гг.». (Шишёв А. Н. Биографические справки на бывших воспитанников Пермской духовной семинарии. Т. 3. // ГАПК. Ф. р-973. Оп. 1. Д. 1278. Л. 11-11 об.).
216
Чирков Аркадий Яковлевич (1880-ок. 1918) – сын священника Красноуфимского уезда. Окончил Пермское духовное училище по 1-му разряду в 1904 г. и Пермскую духовную семинарию по 2-му разряду в 1910 г. В очерке «Семинаристы-певцы» в составе очерков «Старая Пермь (из воспоминаний пермского семинариста)» в «свердловской коллекции» воспоминаний автора назван Борисом (ГАСО. Ф. р-2757. Оп. 1. Д. 374. Л. 104). «Имея красивый баритон, пел в училищном хоре, усиленно занимался культурой своего голоса под руководством артистки Василенко-Левитон, участвовал солистом в училищных вечерах и городских концертах. По окончании семинарии поступил учиться по экзамену на медицинский факультет Томского университета, одновременно учился в музыкальной школе на вокальном отделении. После 3-го курса перевёлся на медицинский факультет Киевского университета, где одновременно учился в Консерватории. Окончание университета совпало с началом гражданской войны, и Аркадий Яковлевич в качестве врача был призван в армию, в составе армии отступал, попал в Турцию, там и погиб». (Шишёв А. Н. Биографические справки на бывших воспитанников Пермской духовной семинарии. Т. 6. // ГАПК. Ф. р-973. Оп. 1. Д. 1281. Л. 132-132 об.).
217
В очерке «Владимир Александрович Кандауров» в составе «Очерков о соучениках и друзьях в Пермской духовной семинарии» в «свердловской коллекции» автор добавляет: «Всё это, несомненно, свидетельствует о том, что он был меломаном, что было редким явлением среди учителей семинарии… В. А. иногда устраивал в своём доме музыкальные вечера, на которые приглашались и семинаристы-певцы» // ГАСО. Ф. р-2757. Оп. 1. Д. 376. Л. 58-58 об.
В. А. был женат на дочери пермского протоиерея Пьянкова – Клавдии Ивановне. 218 Была у него единственная дочь; она училась в балетной школе. Автор этой статьи встречался ещё с В. А., но уже по службе в семинарии, в 1914, 1915 и 1916 гг. В. А. в этом время был также строен, жизнерадостен, пел, хотя в волосах у него были седые нити. В это время он вёл ещё в одной, двух группах уроки по французскому языку. Жил В. А. по Кунгурской улице в доме, полученном в приданное за Клавдией Ивановной.
218
В. А. Кандауров был женат на Клавдии Ивановне, дочери протоиерея Всехсвятской церкви на Егошихинском кладбище г. Перми Иоанна Андреевича Будрина (1844-1912).
В. А. намного пережил своих сослуживцев и работал в техникумах при советской власти. Как передавали, он пережил большую метаморфозу: помолодел духовно, с увлечением занимался математикой в техникуме, был сторонником новых методов преподавания, был в рядах передовых преподавателей, пользовался уважением своих учеников. Его встречали иногда бывшие его ученики-семинаристы. Как о нём отзывались видевшие его в это время бывшие его ученики, он имел вид почтенного старца, убелённого сединой, по-прежнему стройного и величественного.
Летом текущего года я посетил пермское кладбище в сопровождении Ивана Степановича Богословского, моего доброго старого знакомого, тоже бывшего семинариста. Когда мы проходили по одной из аллей кладбища, И. Ст. показал на одну из могил и сказал: «Вот здесь похоронен Владимир Александрович Кандауров». Мир Вашему праху, мой дорогой учитель и сослуживец! 219
6.IX.[19]60. 16 ч. 34 м. вр[емя] св[ердловское]
ГАПК. Ф. р-973. Оп. 1. Д. 725. Л. 27-29 об.
219
Очерк «Владимир Александрович Кандауров» в составе «Очерков о соучениках и друзьях в Пермской духовной семинарии» в «свердловской коллекции» воспоминаний автор завершает повторением традиционного девиза семинаристов: «Наставникам, хранившим юность нашу, не помня зла за благо воздадим» // ГАСО. Ф. р-2757. Оп. 1. Д. 376. Л. 58 об.
Алексей Иванович Добролюбов
Если бы мы захотели назвать человека из тех, кого называют бесцветною личностью, то таким человеком можно назвать А. И. Для характеристики его мало что можно прибавить к его формуляру. Он был у нас преподавателем гражданской истории, и его коротко называли «гражданея». Кто изобрёл такое слово, и по каким законам языка – осталось исторической тайной. Во всех отношениях он принадлежал к старой гвардии наших учителей, вплоть до фрака, который он первоначально носил. У него были фигура какая-то придавленная к низу, сутулая, плечи нажимали на корпус, походка с перевалкой – утиная, и всё это вкупе с фраком придавало ему, да простят мне А. И., и все его ученики, вид жука. Грешно так сказать, но так именно живописала А. И. наша «братва».
220
Добролюбов Алексей Иванович – сын священника Ярославской губернии. Кандидат богословия Казанской духовной академии 1882 г. В 1882-1883 гг. преподаватель латинского языка в Архангельском духовном училище; в 1883-1889 гг. помощник смотрителя того же училища; в 1889-1900 гг. смотритель Шенкурского духовного училища; с 7 сентября 1900 г. преподаватель гражданской истории (всеобщей и русской) в Пермской духовной семинарии. Статский советник. Имел ордена: св. Анны 2 и 3 ст. и св. Станислава 2 и 3 ст. // «Пермские епархиальные ведомости». 1908. № 32 (11 ноября) (отдел официальный). С. 250.