Длинные руки нейтралитета
Шрифт:
И тут произошло нечто неожиданное. С обоих броненосцев стали спускать шлюпки. Через три четверти часа они отвалили от бортов. Как только расстояние между 'Тоннантом' и спасающимися увеличилось до примерно двух кабельтовых, грянул ужасающий по мощи взрыв. Корпус броненосца рассыпался на глазах.
Мешков и Шёберг стали навытяжку и отдали честь. Через минуту к ним присоединился Семаков. Матросы и унтера, бывшие на палубе, поснимали бескозырки. Через считанные минуты останки бронированного врага скрылись под водой.
– Кто-то из офицеров
Начарт добавил ради нижних чинов:
– Вот, братцы, у кого учиться надо. Здесь мелко, французы предположили, что мы сможем после войны поднять броненосец. Вот и сделали так, чтобы нам не достался. А первый не взорвали, потому что пожар все равно доберется до пороховых запасов.
И после небольшой паузы последовало:
– По местам, ребятушки! Нам еще с третьим вражиной драка предстоит. Вон 'Херсонес' корабли прикрытия поджег. Никуда никто теперь не сбежит.
'Девастасьон' ушел на дно, также не спустив трехцветного французского флага.
– Михаил Григорьевич, - чуть морщась, предложил Семаков, - надо б нам взять на борт всех раненых с 'Херсонеса' и полным ходом идти в Севастополь, в руки нашей благодетельницы. А Руднев пусть спасательными работами займется.
– И верно сказано. Но сами, Владимир Николаевич, пожалуйте в лазарет.
Через час 'Дракон' на форсаже мчался в сторону севастопольского порта
Глава 32
Хороший воин отличается решительностью. Именно это качество Таррот проявил.
Погода внесла сильные изменения в его планы: небо днем и ночью было ясными, к тому же луна стала почти полной. Дракон совершил лишь один круг на высоте пяти тысяч ярдов, внимательно (в который раз) рассмотрел цели в Балаклавской бухте - и отказался от атаки. У него были на то основания: летящий сверху ледяной снаряд можно было рассмотреть даже несовершенными человеческими глазами, моряки вполне могли догадаться искать источник опасности сверху и найти таковой. Это было неприемлемо.
Генерал-лейтенант Васильчиков сдержал слово: он встретился с лейтенантом князем Мешковым и сообщил о результатах переговоров с представителями коалиции. Но на следующий день английский флот поднял якоря и двинулся на выход из Балаклавской бухты. Французы, судя по косвенным признакам, также собирались эвакуироваться из Крыма. К Тарроту попали эти сведения, и тот решил, что достиг цели: неприятель струсил.
В Севастополь сообщение о поражении французской эскадры принес главный виновник торжества: 'Морской дракон'. Встречавшие - и откуда только люди узнают о прибытии корабля в отсутствие радио?
– не могли не заметить следы боя. Железная заплатка на корпусе прямо-таки кричала, что в это место попало ядро. Правда, унтера починили пробоину в рубке, но следы этой починки скрыть мог разве что Тифор с его умением деформировать железо,
На взволнованные выкрики из толпы ответил лейтенант Мешков:
– Полная победа! Утоплены три броненосца и еще девять вымпелов; также тяжело повреждены и выбросились на мель три корабля линии. Двое матросов умерли от ран, еще четверо ранены, капитан второго ранга Семаков получил ранения и, возможно, контузию. Дамы и господа, пострадавших немедля надо доставить в госпиталь. И мне туда же со срочным рапортом к адмиралу Нахимову.
– У меня тут дрожки! Могу взять двоих!
– последовал выкрик из толпы. Мешков узнал лицо добровольца: это был известный купец Панферов.
– Еще двоих берусь отвезти!
– У меня, у меня есть экипаж! Трое поместятся!
Мариэла с утра занялась мальчишечьим носом. Конструкт был не из сложных, но госпожа доктор опасалась за него, и потому Костя получил строгий наказ оставаться в госпитале и носу не казать на улицу, хотя эта важная деталь организма стала превосходно выполнять свои функции. Пацан уже начал получать просьбы написать письма родным, когда от ворот послышался шум.
В палату вбежал охранник.
– Марьзахарна, везут раненых и контуженных! 'Морской дракон' вернулся! Победили наши!
Когда радостный рев чуть утих, госпожа доктор деловито поинтересовалась:
– Сколько человек? Пять? Николай Ивановича в известность поставили? Дарья, где ты?
Сестра милосердия материализовалась в палате через считанную минуту.
– На тебе сортировка, ты знаешь, что делать.
Девушка с достоинством кивнула. Ее медицинская квалификация и в самом деле повысилась за последнее время.
Тут Мариэла глянула в окно, увидела прибывающие экипажи и скомандовала:
– Санитары! Живо взять носилки и разгружать пострадавших. О, кого я вижу! Владимир Николаевич, и вы туда же?
– В ваши ручки, Мария Захаровна, всегда с радостью, - галантно отвечал капитан второго ранга. О том, что в госпиталь он предпочел бы не попадать, бравый моряк умолчал.
– Но мне срочно к адмиралу Нахимову...
– Подождет!
– абсолютно непочтительно отрезала госпожа доктор.
– Первым делом сортировка раненых... та-а-а-ак... вы, господин офицер, пойдете в последнюю очередь, а вот этот молодой человек очень нуждается в моих услугах... и кто ж его перевязывал этакой грязью...
– Так прямо сейчас и пройду, мне ребра говорить не помешают, ежели не особо громко.
Мариэла даже не собралась с ответом, когда у капитан-лейтенанта образовалась мощная поддержка в лице самого адмирала.