Длинные руки нейтралитета
Шрифт:
Брюа был настроен самым решительным образом:
– Мне очень жаль ваше время, месье Гьейсс, но я не поведу в бой корабли, имеющие на верхней палубе хоть что-то горючее. То, что вы только что прочитали, – не пустые фантазии. У нас накопился печальный опыт: бомбические снаряды русских обладают зажигательным действием ужасающей силы.
Кораблестроитель аргументировал со всей эрудицией, подключая к ней также эмоции.
– Помилуйте, месье вице-адмирал, разве в нашем доблестном флоте матросы не умеют справляться с пожарами?
– Вы
– Но вы, в свою очередь, должны понимать, что отсутствие мачт означает не только отсутствие парусного вооружения, но и потерю хода. Четыре узла – это максимум того, что могу обещать, или же надлежит уменьшить количество всех припасов (угля в первую очередь) и установить более мощные котлы и, соответственно, более мощную машину. Разумеется, на театр военных действий эти корабли придётся буксировать. Затрата времени на переоборудование трёх кораблей составит полгода.
– Сколько помню, месье инженер, их в любом случае придётся буксировать, это показывали ваши же расчёты. Но вернёмся к материалам. Никакого дощатого палубного настила, бушприт срезать, а дымовую трубу, наоборот, укрепить дополнительно.
Голос инженера прямо-таки сочился ядом:
– На что прикажете поднимать флажные сигналы, месье вице-адмирал? И куда ставить сигнальщиков? Ведь марсов не будет.
Руководитель проекта из мелочной злобности выделил голосом слово «вице». Брюа не выказал на это никакой мимической реакции, но заимел на душе некоторое хамство, выразившееся в реплике:
– Надеюсь, месье инженера не затруднит спроектировать и сделать металлические мачты? Так и быть, я облегчу задачу. Они должны быть ниже обычных: не более пяти туазов… имею в виду, не более десяти метров, – уточнил вице-адмирал, – и с «вороньим гнездом» для сигнальщиков. Тогда обойдёмся без вантов, которые, между прочим, тоже хорошо горят. Чтобы не быть голословным: вот вам список требований, месье Гьейсс. Жду извещения о дате сдаточных испытаний.
Кораблестроитель на это лишь раздражённо мотнул головой.
До рассвета оставался час. Даже по этой причине разглядеть группку людей, столпившихся вокруг пустого места, было бы невозможно и за двести шагов. А тут ещё погода поспособствовала: густая облачность скрыла почти полную луну.
Работа у Тифора была самая простая: трансформировать два тяжеленных железных бруса в листы толщиной три маэрских дюйма. С хорошим кристаллом эта была работа на полчаса.
Вокруг толпились хорунжий Неболтай, мичман Шёберг и лейтенант Малах. Последний объяснил своё присутствие стремлением увидеть работу гранатомёта по наземным целям. Однако винтовку он тоже взял с собой. Мичман же получил приказ от лейтенанта Семакова; тот рассудил, что меткость стрельбы
Труд рыжего магистра уже был близок к завершению. Все детали гранатомётов помимо щитов лежали на земле, ожидая погрузки, когда в отдалении послышался скрип тележных колес – ездовые явно экономили на мази. Возов было даже не пять, а шесть. А через пяток минут в сумерках показались матросы с «Морского дракона» и казаки верхом.
Неболтай кивнул с таким удовлетворённым видом, как если бы лично провернул операцию по вытягиванию нужных предметов, посланных через портал. Последовала команда:
– А ну, станичники, рассыпайсь по укрытиям!
К счастью, стрелкам были места, где прятаться. Через считаные минуты посторонний глаз не увидел бы пластунов даже с пятидесяти шагов.
Шестеро крепких матросов с большими усилиями грузили на два воза и вправду тяжеленные щиты. Ещё шестеро сравнительно быстро переместили разобранные гранатомёты в третий воз. Четвёртый наполнялся гранатами, когда сигнальщик выкрикнул:
– Красно-синие едут верхом, с норда! Дистанция девять кабельтовых!
Посторонний восхитился бы зоркостью матроса Мягонького, но Шёберг отлично знал, что только такие в сигнальщики и попадают, и потому без промедления рыкнул:
– Численность?
– Не разглядеть, ваше благородие, едут без строя.
– Дубина, хоть примерно скажи: десяток там иль сотня.
– Не менее полусотни, ваше благородие.
– Передать флажным семафором на «Морского дракона» депешу: «Вижу конную разведку неприятеля числом до сотни. Дистанция девять кабельтовых. Прошу залпировать гранатами».
Экипаж корабля, исполнявшего в данный момент обязанности плавучей батареи, уже был готов действовать. Трудность заключалась в том, что ни комендоры, ни начарт противника пока не видели – только торчавшего на высоком берегу и сигналящего флажками Мягонького.
Командир отрядил Тароватова на мачту. Но и тому не удалось разглядеть конных. Наконец Семаков решился:
– Михаил Григорьевич, делать нечего. Палить придётся с поправками по флажным депешам. Начинай пробные.
– Кормовой, дистанция двенадцать кабельтовых, точно на норд. Давай одиночную.
Вспышки видно не было. Зато в небо взметнулся гигантский фонтан бурой земли.
Почти сразу же запорхали флажки.
– Носовой, твой черёд. Целиться на четверть румба к западу от норда, дистанция одиннадцать с половиной. Пали!
Французский отряд получил приказ в бой не ввязываться, но… Разумеется, кавалеристы заметили и возы, и суетящихся вокруг людей. А с обозом какой же бой? И капитан Андре Бошан приказал развернуться в лаву, но на галоп не переходить: артиллерии на виду не было.