Длинные тени октября
Шрифт:
Он хорошо поработал. Он был очень хорошим мальчиком.
Она заверила его, что он отличный фамильяр, эффективный и послушный дух. И это было всем, чем он хотел быть - проводником-животным для своей хозяйки. Она была его миром, его всем, и если бы она захотела, он бы содрал кожу с лиц всем в доме, мальчикам и девочкам, даже тем, кто ему нравился.
Она была хозяйкой.
Она знала лучше.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
Кайла не была уверена, что хотела вернуться.
Она не думала, что она просит слишком многого, просто чтобы её пригласили на ужин и в кино. Шла и первая осенняя ярмарка, ей также нравились карнавальные аттракционы и печальная магия их кружащихся огней. Это было бы хорошее свидание, а не просто снова и снова целоваться в джакузи, а затем проводить время с парнем, который на самом деле не был твоим парнем, а был просто тем, кто пытался залезть тебе в штаны.
И всё же он ей всё ещё нравился.
«Идиотка».
Она наслаждалась великолепием дома так же, как Максин, но после двух ночей подряд с мальчиками она была готова к перерыву. Она хотела оставить какое-то расстояние между собой и усадьбой, и теми фигурами, которые она видела прошлой ночью. Она была трезвой и полностью проснулась. Тень на дне бассейна, вероятно, была создана из-за искажения света в воде, но в этом лесу был кто-то или что-то, и он был не один. Часть её хотела знать, что это такое, но другая, б'oльшая часть боялась это узнать.
А потом была Хэйзел.
Была ли Кайла единственной, кого встревожило внезапное появление этой девушки? Максин определённо невзлюбила девушку, но это было больше из-за отвисшей челюсти и пристального взгляда Дэнни, чем из-за всего, что сделала Хэйзел. Кайла не совсем недолюбливала девушку, но её невинная внешность в сочетании с лукавой и соблазнительной натурой напомнила Кайле злого парня из «Плохого семени». Почему-то её причудливость казалась прикрытием для внутреннего дьявола. Кайла не была так уверена, что хотела бы задержаться, чтобы посмотреть, вернётся ли она, особенно ночью, когда скрывались тени и лазурное сияние бассейна играло шутку с её мозгом.
Сегодня она решила остаться дома. Раздеваясь перед ванной, она заметила струп, образовавшийся над её интимным местом. Она почти забыла о том, как порезалась прошлой ночью.
«А всё из-за Джо. Во всём виноват тупой упёртый Джо».
Было бы забавно, если бы не было так жалко.
Она уже и забыла, когда последний раз резала себя. Хотя она и переживала, она привыкла к регулярному отсутствию отца, и теперь, когда её оценки улучшились, она не чувствовала такого стресса, потому что давление поступления в хороший колледж больше не нависало над её головой как гильотина. Её жестокое обращение с собой было под контролем. Она почти чувствовала, что теперь это осталось позади.
«Всё из-за глупого мальчика».
Это словно как быть алкоголиком. Теперь она начинала бросать всё сначала.
Горячая вода приятно обжигала её ноги. Ей нравились ванны, близкие к палящим. Не как ещё одна форма самонаказания, а как способ открыть поры и отделить сознание от тела. Релаксация может быть такой приятной. Ванна была её способом медитации, и она погружалась в неё всякий раз, когда у неё было слишком много мыслей, всегда открываясь с новой точки зрения. Это помогало ей принимать все трудные решения.
Она вошла медленно, вздрагивая, когда её ягодицы коснулись воды, и, приготовившись, она ополоснула верхнюю часть тела. Затем она проскользнула внутрь, стиснув зубы от жара, и улеглась на надувной подголовник, чтобы отвлечься, пока её тело не приспособится. Мыльные пузыри образовали холмы вокруг ее выступающих колен и успокоили её кости, когда она закрыла глаза. Она зажгла ароматические свечи, наполняя полумрак осенними запахами тыквенных специй и кедра. Её мать отвела Патрицию в парк, так что воцарилась сладкая тишина.
Кайла погрузилась глубже.
Люди-тени рассыпались по её разуму. Её глаза снова открылись, сопротивляясь. Она не хотела о них думать. Она снова закрыла глаза, пытаясь оттолкнуть образы тонких тел и дрожащих конечностей. Но они продолжали возвращаться к ней, её разум настаивал, чтобы она с этим справилась.
«Неужели они действительно были бродягами? Люди, живущие в лесу?»
Они могли бы устроить какой-нибудь городок из трущоб. Боже, она возненавидела предположение Джо о маньяках-людоедах. От этого у неё по коже пошли мурашки. Ни одна из теорий не имела для неё особого смысла. Они не объяснили ни тела людей странной формы, ни то, что они казались чернее любой ночи, которую она когда-либо видела. Может, это обезьяны, сбежавшие из зоопарка? Нет, это было ещё глупее. Но они должны были быть чем-то.
Если только она не теряет свои мозги.
Она подумала о порезе.
«Это должен быть последний, девочка».
* * *
Робби был неспокойным.
Сгущались сумерки, серость дня ускоряла их. Он стоял на заднем дворе, бросая теннисный мяч Горацию. Собака сделала выпад, её лапы образовали вокруг него вихрь пыли, когда она бросилась за мячом. Это было отличным занятием для Робби, чтобы не думать о Хэйзел.
Увидит ли он её сегодня ночью?
Ночь принесла с собой ещё более пронизывающий холод, и он застегнул молнию на толстовке с капюшоном. Он любил осень, но был худым мальчиком и глубоко чувствовал холод. Казалось, что приближается зима, и если бы воздух был более влажным, он мог бы ожидать раннего снега. Над ним плескались листья в золотой галактике, напоминая ему глаза Хэйзел.
Был ли прав его брат? Может ли он действительно интересовать её?
Он был слишком напуган, чтобы в это поверить, уверен, что он только докажет, что неправ, и снова одурачится. Он не хотел подниматься на гору только для того, чтобы его столкнули оттуда. Но она была с ним добра, не так ли? Раньше ему нравились девушки, которые чего-то от него хотели (иногда, хотели сделать его объектом шутки), и он почти всегда на это поддавался. Но что Хэйзел получила бы от манипулирования им? Не было ли более вероятным, что она честно заинтересовалась им?