Длинные тени октября
Шрифт:
Всю зиму Хэйзел читала книги отца. По словам её покойного родителя, одним из худших грехов было поставить других богов перед Господом, поэтому она хотела именно этого. Артур был профессором религии и утраченных культур. У него не только было несколько видов Библии, но также были книги о зороастрийских божествах, греческой мифологии, нордических богах и ритуалах древних друидов.
Последнее было тем, что она нашла наиболее интригующим.
Она узнала, что для кельтских народов мир был магическим местом. Им правили потусторонние силы, у каждого элемента был свой дух. У каждого дерева, лужи и камешка была своя душа, и повсюду были различные божества, как и феи и другие мистические существа.
Идея
Она читала об огненном фестивале Белтана, празднике плодородия, и о священном празднике Самайн, который отмечается в самое тёмное время года. Хотя о самих ритуалах было известно немногое, было много отсылок в сторону фольклора, а также человеческих жертвоприношений. Почти все они касались умиротворения местных богов и получения сверхъестественной силы. Но Имбас Фороснай, церемония, которая больше всего заинтриговала её, включала друида, входящего в состояние сенсорной депривации, чтобы оставаться под грудой шкур, пока другие друиды пели. Через несколько дней этот друид выбирался из тьмы на яркий дневной свет. Считалось, что этот ритуал вызывает более высокое состояние сознания.
Хэйзел стала одержима.
Она читала о друидах всё, что могла, и особенно наслаждалась книгами об их фольклоре, такими как один большой том о Стоунхендже и множестве вариантов странного памятника, которые разные культуры приписывали ему на протяжении многих лет. Хотя формирование было построено культурой, которая не оставила письменных записей, камни, как полагали, обладали целебными свойствами, и хотя они не были точно связаны с древними друидами, некоторые учёные установили зависимость, а остальное сделала популярная культура.
Вскоре она начала свои собственные ритуалы в том же духе.
Ночью в своей комнате она ставила свечи и читала песнопения. Она молилась не дьяволу, а духам земли, сосредотачиваясь на горе Блэк-Рок, которую она могла видеть из окна своей спальни. И по мере того, как она продолжала учиться, её ритуалы становились точнее. Вскоре она перенесла их в подвал, чтобы провести их над телами убитого ею мальчика и своего собственного мёртвого отца, человека Бога.
Грех этого взволновал её.
Эффект наступал постепенно. Сначала у неё развились обострённые чувства. На заднем дворе она улавливала запах рыбы, плавающей в реке. Она слышала лёгкий скрип изнутри горы. Она могла видеть по ту сторону звёзд.
Но больше всего она могла чувствовать.
Она чувствовала духов под снегом, ощущала их в камнях, ветвях, камышах. Они были все вокруг неё, наполняя долину силой, струившейся из призрачных гор. Если она сходила с ума, то она хотела бы так сойти с ума. То, что она чувствовала, было блаженством, и она не позволяла ничему его забрать, даже здравомыслию.
Собаки стали послушнее. Она могла общаться с ними без слов. Она читала о таких духах, которых называли фамильярами, которые выполняли приказы ведьм. Часто это были кошки или змеи, но Хэйзел всегда любила собак, поэтому ротвейлер стал ей фамильяром, ведя её в мир нетронутой силы. Она дала ему имя, которое нельзя было произнести, имя, которое пришло к ней с горы.
А затем для неё пришла тьма.
С перевёрнутой звездой, начерченной на полу подвала, который её мать с тех пор выложила плиткой, чтобы запечатать их секрет, и полумесяцами, нарисованными пальцем, опущенным в чашу с её собственной менструальной кровью, плитки начали ослабевать под её коленями. Они стали желеобразными, затем водными. Голубой свет выглядывал из щелей и пожирал её тело, наполняя её ярким экстазом, покрывая инеем её плоть, её соски, её рот и её вагину. Она упала на четвереньки и, открыв глаза, увидела черноту, бурлящую в центре этого нечестивого света. Это был водоворот темнее ночи, источающий арктический холод, от которого у неё
Она вошла в пол.
И поплыла сквозь стены.
* * *
Тьма дала ей возможность перемещаться по дому во внешний мир. Она могла сбежать. Более того, у неё был свой фамильяр, духи земли, и вновь обретённая сила внутри неё, которая горела в её сердце, как раскалённый уголь. Она могла заставить своё тело измениться, сделав его старше и пышнее. Она могла двигаться с грацией кошки или скоростью газели. И она была сильной. Она умела гнуть стальные прутья и могла поднять одну сторону Cadillac своей матери.
Но эти новые дары она держала в секрете. У неё были личные планы. Планы, которые удовлетворяли бы желания, которых она когда-то боялась, сейчас были ненасытными. Теперь у неё была способность, прикосновение зла, в которой она нуждалась. Больше не было никаких правил или ограничений. Никто не смог бы ей отказать.
У неё будут все мальчики, которых она хочет.
И, ох, как она всех их хотела.
Хэйзел начала с мальчиков из церкви. Она заманивала их к своему окну, точно так же, как Дрейка, раздвигая для них решётку, позволяя им наполнять её, позволяя им быть сверху, хотя это она контролировала ситуацию. Она всё инициировала. Она доминировала над всем. Эти грязные игры принадлежали ей. И мальчики никогда не говорили «нет». Они любили её, поклоняясь у алтаря её тела всю ночь и возвращаясь за б'oльшим во время последующих. Вскоре у неё появились поклонники, и этот гарем от мальчиков из церковного хора до местных хулиганов стал её новой навязчивой идеей. Ей принадлежали их тела, и чем больше она привлекала их вожделение и преданность, тем ближе она подходила к тому, чтобы владеть их душами, даже без беспорядка, связанного с убийствами.
Её тёмные дары сделали это возможным.
Один за другим она собирала свою коллекцию.
ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
– Она стала больше, чем человек, - сказал двойник Кайлы.
– Анти-человек. Её душа остаётся беспокойной, потому что она никогда не могла насытиться земными удовольствиями.
Кайла ошеломлённо уставилась на неё.
– Так если она не призрак, что она такое?
Глаза её двойника заблестели.
– Ведьма.
– Ведьма?
– Хэйзел Сноуден - колдунья, суккуб, питающийся любовью мужчин. Поскольку она так долго была лишена их, её желание привело её в самое сердце безумия. Но искусство, которым она овладела, стало более взыскательным, и она стала более собственнической. Она стала параноиком, полагая, что другие женщины будут искушать её мальчиков, поэтому она заставила их просить её любви, и когда они полностью предлагали себя ей, она забирала их души и хранила их в стенах усадьбы. Но она боялась, что они попытаются сбежать, если она покинет дом. Так что она снова стала замкнутой, на этот раз по собственному желанию. В течение многих лет она утоляла свой аппетит к мужским душам, соблазняя всех мужчин, посещающих дом. Ей особенно нравится брать мужчин веры, чтобы ещё больше оскорбить её отца. Но она не потеряла своего предпочтения к мальчикам-подросткам, потому что в подростковом возрасте она так в полной мере и не созрела. Она выросла и приобрела женское тело, но её тёмный дух навсегда останется семнадцатилетним. Итак, теперь, когда час Самайна усиливает её чёрную магию, она становится всё более могущественной и жаждет свежих мальчиков, свежих душ. И тьма, которая даёт ей эту силу, хочет собственных душ. Им нужны девственницы.