Длинные тени
Шрифт:
Ньюфун бодро пообещал, что поищет.
— И, Напа, у тебя должен быть универсальный растворитель, чтобы смыть краску. Пожалуйста, посмотри, не осталось ли в мансарде какой-нибудь алхимической дребедени.
— Пойдем, мой маленький, — гномка подняла непроспатого, шокированного чувствительным пробуждением Кота на ручки. — Пошли, пока тебя окончательно не пришибли… пошли, мой хороший, мой мурлыка, мой добытчик…
Оставшись в обеденном зале наедине с принцем, Далия еще раз повторила то, что было сказано в башне придворного мага:
— Ваше высочество, вы,
— Да, — покорно ответил Роскар.
Ему было всё равно. Сейчас или позже. Самому или с помощью палача. Он приносит только горечь и страдания, он не достоин жизни… и пусть всё закончится как можно быстрее.
Чего хочет эта странная женщина? Оправдать его? Это невозможно. Он собственными руками напоил ядом полуживого брата. Почему же госпожа Далия не позвала стражу, не отдала преступника в руки правосудия? И почему сам Роскар медлил целый день, изображая неведение и благородство, вместо того, чтобы поступить, как должно?
— … совершать странные поступки, — расхаживая перед камином, Далия нервно и громко разговаривала сама с собой. — Надо что-то делать… Что-то. Еще бы знать, что именно? Знаете, а я ведь гордилась тем, что не участвую в исторических событиях, а лишь наблюдаю за ними, — пробормотала алхимичка. — И как же теперь я буду действовать, не имея практического опыта совершения подвигов?! Бред, — оборвала она себя. — Далия, нельзя увлекаться собственным бредом, когда надо проанализировать чужой. Значит, ваше высочество, вам приснилась Джоя?
— Да, — через силу выдавил Роскар.
Он уже раскаивался в том, что не сдержался и поведал перепуганной алхимичке о своем преступлении. О том, как, задремав у постели Гудерана, вдруг обнаружил себя в башне мэтра Фледеграна. То есть не Фледеграна… ну, понятно. А потом…
Это был даже не кошмар, а подлинный ужас. Ему явилась Джоя — такой, какой она представала в страшных снах, многоруким, многоголовым чудовищем, сотканным из теней и смерти. Она тянулась, она звала, настаивала, приказывала — и от каждого ее слова у Роскара останавливалось сердце, и кровь начинала разрывать сдерживающие ее сосуды. Он не хотел, он может поклясться чем угодно, но он не хотел! Кровь стучала в ушах, сердце выворачивалось наизнанку, он не хотел! А потом в руках его оказалась та склянка, он спустился в комнату Гудерана… Он не хотел! Просто… тело скрутило от невыносимой нутряной боли, кровь превратилась в жидкий огонь, а Джоя всё шептала, шептала, о том, что любит его, что ждет, что готова на всё ради их любви… «А ты?» — спрашивала она, и сотни теней переливались за ее спиной.
— Странно, — вынесла вердикт Далия. — Очень странно. Если бы вы были в нее влюблены и занимались во сне… э-э… чем-то романтическим, это было бы естественно. А если бы захотели отравить кого-то, то, по логике вещей, вам должен сниться либо отравляемый… либо вы сами, но никак не предмет любовной привязанности.
— Нет никакой привязанности. Я ее ненавижу, — Роскар сжал кулаки.
— Понятно, понятно, — пробормотала Далия. — Особенно, что ничего не понятно. Проконсультироваться с отцом Джеромом, он сведущ относительно снов и кошмаров? Эх, попадись мне Джоя, уж я бы задала ей пару вопросиков!..
Роскар не ответил. Однако, судя по выражению его лица, вопросами бы дело не ограничилось.
— Кому цепи? — жизнерадостно спросил вернувшийся Ньюфун.
— Его высочеству, — объяснила погрузившаяся в размышления алхимичка. — Ньюф, ты не знаешь, Напа получала известия от Джои?
— Нет. И вообще, я так и не понял, какая из двух вас интересует?
— То есть — что значит «какая из двух»? — зацепилась Далия за случайное слово.
— Та, которую из «Розочки» похитили… кхм-м… только Напе не говори, а то она сердиться будет.
— Быстро рассказывай! — прошипела Далия. Кто кого похитил?! Почему она узнает об этом только сейчас?!!
— Ну, значит, — смущенный Ньюфун почесал шлем и принялся навешивать цепи на услужливо подставленные руки принца. — Когда вы с Напой оставили на нас ресторацию, а сами умотали на раскопки, через день или два Джоя вдруг исчезла. Вместе с Котом, сундуком и постояльцем. Ну, я отправился их искать. Кота нашел, — поспешил заявить о своих успехах гном. — А Джоя куда-то делась…
Лицо Роскара вдруг озарила улыбка, совершенно неожиданная для человека, погруженного в глубокое горе.
— При ней еще больное воображение крутилось, — вспомнил он. — В шлеме, панцире, и разговаривает… Смешно было, — улыбка погасла, и на лице снова проступила неизбывная душевная мука.
— А потом вторая объявилась, — поспешил добавить Ньюфун, правильно истолковывая зверскую рожу, в которую превратилась милая красота мэтрессы. — В Вертано, в гостинице «Золотая пика». Егошенское высочество с ней сидел, разговоры разговаривал… Я было подумал, что за шпацех уэш, совершенно незнакомую девчонку чужим именем называть, а потом вспомнил, что у вас, человеков, так принято. Та, вторая Джоя странная была; правда, такие изумруды на шее таскала, что залюбуешься…
— Так, — с шипением выпустила набранный для громкого крика «что ж ты раньше молчал, гоблин сталезубый?!!» Далия. — Давай разбираться по порядку.
Она подскочила к развешанной по стенам коллекции оружия, сорвала закрепленный на почетном месте комплект брони, изготовленный специально для ЧБК, и предъявила его принцу.
— В этом была та говорливая шизофрения?!
Роскар удивленно потрогал острый шип на маленькой каске.
— Похоже, — признал он.
— Сидеть здесь, — страшным голосом приказала алхимичка. — Я тебе говорю, Ньюфун из клана Кордсдейл! Сидеть здесь и рисовать портрет той второй Джои, которую ты видел в Вертано!
— Так я ж рисовать не умею!
— Рисуй, как умеешь! — рявкнула Далия, поднимаясь по лестнице.
Печатая шаг, будто гвардейская кобыла на параде, Далия прошла до мансарды, когда-то занимаемой пропавшей студенткой, а до нее — Фриоларом. Напа сидела там, у покосившегося столика, и тискала Черно-Белого Кота.