Длиною в жизнь
Шрифт:
Это была другая жизнь и другая реальность.
— Мне нравится эта фотография. — Кевин чуть заметно улыбнулся. — Мы выглядим здесь восхитительно влюбленными.
— Да.
Возвращая снимок, Трейси чуть заметно вздохнула, борясь с чувствами, которые он у нее вызвал. Недолго они были счастливы, она бросила Кевина через два года после свадьбы… Этот глянцевый кусочек бумаги хранил чудесный, но невозвратимый отрезок их жизни.
— У меня в бумажнике была твоя фотография, однако бумажник лежал в кармане пиджака, который сгорел во время аварии, — сказал Кевин. — По крайней мере, полиция сделала вывод, что он сгорел, поскольку, когда меня нашли, пиджака на мне не было, а я даже не мог назвать своего имени.
От Лидии Трейси знала, что Кевин каким-то чудом ухитрился выползти из машины до того, как вспыхнул бензобак. Полиции не сразу удалось установить личность пострадавшего, поскольку дело осложнялось тем обстоятельством, что Кевин позаимствовал машину у человека, который в тот момент находился за границей.
— Это ужасно! — Трейси передернула плечами.
— Да, но, к счастью, я ничего не помню.
— Кевин…
— Я очень многое пытался вспомнить, предполагая, что у меня, как и у любого другого человека, есть прошлое, забыть которое просто невозможно.
— Увы, далеко не все в нашей власти, — посетовала Трейси, стараясь не выдать ненароком, как ей жалко Кевина.
— Ничего подобного, — не согласился он.
Благодаря открывающимся по обе стороны пейзажам, дорога вдоль океанского побережья была поистине прекрасна, однако Трейси слишком сильно нервничала, чтобы любоваться окрестностями. Они с Кевином неотрывно смотрели друг на друга, причем на его лице застыло любопытство.
Скорее всего, он размышляет, как вести себя с женой, которую совсем не помнит, или как вообще ухитрился выбрать эту женщину себе в жены. Неужели я ему не нравлюсь? — огорчилась Трейси. Да и был ли он когда-нибудь по-настоящему ко мне привязан?
— Лидия прислала мне кучу фотографий, — сказал Кевин, — наши родители, детство, школьные каникулы… Есть там и наши с тобой свадебные фотографии.
— Да, но, насколько мне известно, они не помогли тебе вспомнить что-либо…
— Увы! Я рассматривал их с таким чувством, словно на них изображены чужие люди, и даже себя не узнавал на детских снимках.
В это невозможно поверить! — ужаснулась Трейси и осторожно сказала:
— Должно быть, это очень страшно, когда ты не можешь вспомнить даже самого себя.
— Ну, в том, что я не помню себя ребенком, нет ничего страшного. Лидия уверяет, будто в детстве я был озорником и, судя по всему, с тех пор не слишком изменился.
— Я наслышана от нее о твоих детских проделках. — Трейси через силу улыбнулась, глядя в окно. Не зная, с чего начать, она спросила первое, что пришло в голову: — Кстати, рука еще болит?
— Нет. Сломанные ребра представляли гораздо большую проблему, но и они хорошо срослись. Правда, мне до сих пор трудно спать на боку… Только не подумай, что я жалуюсь! — спохватившись, поторопился добавить он. — Самое главное — я жив и благодарен судьбе за это.
Да, это просто чудо, что ты не получил более серьезных травм, подумала Трейси. А еще большее чудо, что остался в живых.
— Лидия сказала, — продолжал Кевин, — что последний месяц ты лазила по Большому водораздельному хребту во главе группы школьников.
— Верно. Именно поэтому я с запозданием узнала о случившемся с тобой несчастье. После звонка Лидии я приехала к тебе так скоро, как только смогла.
Внимательно выслушав Трейси, Кевин несколько минут молча изучал ее лицо.
— Ты не похожа на людей, которым нравится подобное времяпрепровождение.
— Почему? — искренне удивилась она.
— Ты не выглядишь мужественной или хотя бы грубоватой. Напротив, кажешься очень хрупкой и изящной.
— Я не такая уж хрупкая. К тому же мы с тобой частенько выбирались на природу, и отнюдь не всегда местность была равнинной.
— В самом деле? — Кевин нахмурился. — В таком случае, у нас должно быть множество фотографий.
— Они есть, — подтвердила Трейси и добавила про себя: если только ты их не выбросил. Как бы то ни было, но ту часть этих фотографий, которая осталась у нее после разрыва с Кевином, она захватила с собой. — Кстати, когда прибывает наше имущество?
— Вчера я разговаривал с транспортной компанией, обещали послезавтра. — Кевин с легкой улыбкой посмотрел на Трейси. — И мы сможем переехать в домик, предоставленный в мое полное распоряжение администрацией курорта. Замечательное место! Представь: дом стоит так, что из одних окон открывается вид на океан, а из других — на лес. Надеюсь, тебе понравится, а если нет, мы найдем что-нибудь другое.
— Я тоже на это надеюсь.
На самом деле, это не имело особого значения — Трейси не собиралась задерживаться в Джилонге надолго. Через несколько недель начнутся школьные занятия, так что ей придется вернуться в Кэрнс.
Большой дорожный указатель сообщил, что они въехали на территорию курорта. Машина медленно свернула на тенистую дорогу, которая кружила по лесу. Лидия предупредила Трейси, что Кевин, ожидая, пока доставят его имущество, временно поселился в номере отеля.
Вскоре машина остановилась перед зданием отеля «Виктория». Кевин взял Трейси за руку, и они вошли в просторный холл. Стены отделаны деревом, пол каменный, и очень светло — Трейси не сразу сообразила, что это благодаря стеклянной крыше.
— По крайней мере, мы не представляем собой одну из тех супружеских пар, которым нечего сказать друг другу, — заметил Кевин, подводя ее к лифту, — ведь тебе придется рассказать мне обо всех моих ошибках и злодеяниях, которые я когда-либо совершил. Если верить Лидии, это займет уйму времени.
Они поднялись на пятый этаж. Кевин открыл дверь номера и посторонился, пропуская Трейси в весьма уютную гостиную. Высокий мускулистый юноша внес два чемодана Трейси, и Кевин приказал ему отнести их в спальню, которая находилась слева от входа. Дверь справа была закрыта, и Трейси предположила, что за ней находится вторая спальня.