Дмитрий Донской 2
Шрифт:
– Так править будет он, а не ты.
– Я тебя умоляю!
– Хохотнула Валентина и откинувшись на спинку кресла.
– Ты не знаешь Левона. Он хороший человек, добрый, но слабый. Сдаться в плен тогда, когда должно сражаться? Ох....
– она махнула рукой.
– Ты всей истории с падением Сиса не знаете. Он не воин и не властитель, хотя одержим идеей возрождения Киликии. Направить это желание в нужное русло мне несложно. И уж точно, вся та страсть, с которой он возьмется освобождать свои старые земли, не позволит моему отцу втянуть нас в борьбу, идущую в Италии.
– А почему нет?
–
– Лишив титула Энрико, он сможет посадить туда кого-нибудь из своих многочисленных сыновей. Да и вообще наводнить Святую землю ими? Сколько у твоего отца сыновей? Пятеро?
– Пятеро, - кивнула Валентина, поджав губы в задумчивости.
– Ты не веришь мне?
– Я согласен с тем, что Левон - хорошая кандидатура. Но ты.... Да, я не верю тебе. Ты слишком опасна. Почему тебе вообще будет нужно соблюдать данное мне слово?
– Потому что ты можешь зачать мне ребенка.
– Что?!
– Поперхнулся Дмитрий.
– Поверь, я готова на все, чтобы сохранить корону. Если ты не веришь словам дочери своего врага, то, возможно ты поверишь матери своего ребенка?
– На все?
– Повел бровью Дмитрий.
– На все, - сказала Валентина твердым, уверенным голосом.
– Хм....
– задумчиво произнес Дмитрий, рассматривая эту молодую, красивую женщину, совсем иначе, нежели несколько минут назад. Да, она была определенной дочерью своего отца. Энергичной, властной и решительной.
Важным моментом было то, что Император и так чрезмерно 'залип' на Ближнем Востоке... или, как в это время говорили - Ближнем Леванте. Дома его ждали более важные дела, чем устроение жизни под знойным солнцем Палестины. А бросать все, как есть не хотелось. Пора было уходить. Но уходить так, чтобы всегда можно было вернуться и не терять плоды своих успехов.
– Вот мои условия, - произнес после долгой паузы, Дмитрий.
– Левон и ты принимаете восточный обряд. Венчаетесь на царство. После же я принимаю от твоего супруга оммаж, беря его в свои верные вассалы.
– Согласна, - не медля и секунды, выпалила Валентина.
– Ну и замечательно. Ступай.
Казалось бы победа. Однако, когда кавалерия, возглавляемая Хоквудом, скрылась из вида, а Дмитрий с легионерами отошел на три километра, халиф приказал атаковать лагерь. Для чего из Иерусалима, находящегося на грани бунта черни, были выведены все имеющиеся войска. Бунт и подавить можно, если удастся разгромить стан гяуров и захватить их страшную артиллерию.
От звука сигнальной трубы Император вздрогнул и удивленно обернулся. Остановил легионеров и, спешно достав подзорную трубу, всмотрелся в диспозицию.
Из двух ворот Иерусалима вышла пехота противника примерно равными группами. Совокупно тысяч семь с гаком. Ничего серьезного с военной точки они не представляли. Судя по снаряжению – кочевое ополчение в тряпье вместо доспехов при саблях и легких копьях.
Кто им мог противостоять в лагере?
Полторы тысячи пехотинцев «Белой роты» и семь сотен, приведенных королем Кипра. Двадцать две сотни, в принципе, неплохо, если бы они не были фактически вооруженными слугами.
Выходило, что в лагере из настоящих воинов оставалось только восемь десятков во главе с Петром – его родичи, их рыцари да оруженосцы. Но их явно мало.
Кто еще?
Полторы тысячи вспомогательных и тыловых подразделений – артиллеристы, саперы, минеры и прочие. Не воины, в отличие от легионеров. Но у каждого из них за спиной очень неплохая физическая подготовка и статичный строй они держать умели. Да и на стальные латинские доспехи Дмитрий не поскупился, дабы упаковать в них даже поварят при походных кухнях. Мало ли? Вот и пригодилось. Зарезать их как баранов явно не получиться, если комендант лагеря не подведет.
Приказав второй и третьей когорте продолжить наступать на обоз армии мамлюков, Император развернул первую когорту и, позволив легионеров промочить горло из фляжек, трусцой бросился на помощь своему лагерю.
Тем временем Петр перекрестился и стал спешно врученных к бою.
Тяжелые «Кракены» и «Василиски» было слишком долго разворачивать – враги старательно их обходили со сторон. Очень уж убедительно они приласкали на выходе из пролома. Повторения никто не хотел. А вот легкие «Саламандры» и «Единороги» развернуть успели и открыли огонь. Впрочем, время было утеряно – до города ведь рукой подать. Так что вышло дать только один залп картечью. Урон суровый. Но остановить толпу воинов ислама с традиционным для них, крайне высоким боевым духом, это не смогло.
Залп. Дым. Рев человеческой толпы. И безумно орущая толпа врубилась с двух сторон в укрепленный лагерь. Сходу преодолели неглубокий сухой ров и стали карабкаться по брустверу.
Завязалась свалка.
Непривычная для сурового контакта пехота «Белой роты» и Кипрского королевства практически сразу поплыла. Хотя врага было не так уж и много. Поэтому интендант, не медля ни секунды, разворачивал за их спинами кольцо из тыловых и вспомогательных отрядов, одетых по инициативе Императора сплошь в стальной латинский доспех. Доставались из обоза большие щиты легионеров из числа запасных и прочее, прочее, прочее. Но главное – гранаты. Гренадеры, отправившиеся штурмовать лагерь мамлюков, прихватили с собой далеко не все свои «подарки». Вот расчеты «Кракенов» и «Василисков» и взялись за них, начав накидывать оные через спины защитников.
Артиллеристы «Саламандр» и «Единорогов» держались лучше всего. С одной стороны, нападающие сильно боялись орудий, поэтому сам по себе натиск на них был весьма слабый. С другой стороны, время от времени этот страх оправдывался – облачаясь во вполне материальную форму картечных выстрелов. С третье – артиллеристы оказались радикально лучше, чем их соседи по фронту из Италии и Кипра. Тех смяли буквально за считанные минуты, оттеснив к позициям тыловых и вспомогательных служб, встретивших нападающих очень достойно.