Дмитрий Донской 2
Шрифт:
Все поле перед редутами было размечено небольшими колышками с цветными флажками – отметками дистанции. Никто из противников так и не удосужился обратить внимание на эти странности. А зря. Потому что именно по ним в этот самый момент наводился сводный дивизион нарезных «Единорогов», расположенных в укрепленном лагере. Ну а что? Били они далеко, навесом и довольно точно. Так что – в самый раз. Тем более что прорваться туда и взять его штурмом прежде захвата редутов не представлялось возможным.
Бах!
Тихо ухнул один «Единорог», окутавшись сизым пороховым дымом.
Бух!
Спустя
Бойцы первой линии ротных коробок замерли. Но всего лишь на пару секунд. После чего продолжили движение, старательно держа строй. Ну, насколько они могли это делать.
И вот, когда роты неровным фронтом пересекли воронку, весь дивизион «Единорогов» ударил практически слившим в один затяжной выстрел залпом.
Раз!
И прямо в порядках этих рот поднялись те самые земляные фонтаны, клубящиеся сизым дымом. Далеко не все попали в цель. Где-то недолет, где-то перелет, где-то рассеивание по горизонтали. Да и осколков чугунный снаряд, начиненный дымным порохом, давал немного. Но вот там, где «гостинцы» вошли в нежное тело плотных построений легкой пехоты, результат оказался плачевный. Пятидюймовые снаряды укладывали до половины полной роты, а кое-где и больше. Остальная же ее часть приходила в полную моральную негодность.
Однако наступление продолжалось.
Перезарядка нарезных «Единорогов» слишком усложнилась, по сравнению с гладкоствольными прототипами, вот и били редко. Всего четыре залпа удалось дать, до тех пор, пока пехота противника не вошла в зону поражения дальней, тяжелой картечи легких гладкоствольных «Саламандр».
Бах! Бах! Бах!
Застучали выстрелы с редутов. Тридцать два легких орудия обрушили на вражескую пехоту буквально шквал крупных картечин, размером со сливу. Такие «подарки» при попадании нередко пробивали насквозь двух-трех бойцов, неплохо, вгрызаясь в боевые порядки.
Вместе с «Саламандрами» первые залпы прозвучали и от стрелков, впервые в мире применивших ручное огнестрельное оружие вполне современного типа. Да, гладкие стволы и кремневый батарейный замок. Но компрессионная пуля решала, позволяя уверенно «накидывать люлей» на двести, а то и триста метров по плотным порядкам пехоты.
Стрелки били не очень часто, выдавая по паре выстрелов в минуту. Что не умоляло их эффективности – ведь одновременно во фронт работало почти тысяча таких «карамультуков». Оформляя бледным видом бешеную скорострельность «Саламандр», которые, благодаря унитарному картузному заряжанию, «жгли» по шесть выстрелов каждую минуту.
Не прошло и минуты с начала столь губительного обстрела в ближней зоне, как вновь отработали «Единороги», подняв фонтаны земли, вперемежку с человеческими телами.
Бух! Бух! Бух!
Ахнули взрывы. И пехота врага побежала, не выдержав столь губительных потерь и психологического надрыва. В пороховом дыму, сносимом с русских редутов легким бризом в сторону поля.
Сигизмунд с Владиславом напряженно, плотно сжав губы, наблюдали за своими людьми, беспорядочно отступавшими к лагерю.
–
– Куда ему, - фыркнул Сигизмунд.
– Если бы сейчас в спину бегущим ударили вон те всадники, что стоят за укреплениями, я не знаю, чем бы это все могло закончиться.
– Он не любит, когда его людей убивают. А раз так – не рискнет полезть в такую суровую мясорубку. Наша же кавалерия цела и стоит в полном порядке. Да и часть пехоты готова встретить даже его хваленых кирасиров. Там будет все очень непросто.
– Может быть, - пожал плечами Владислав. – А может, и нет. Но не суть. Главное, что нам дальше делать-то? Отступать, как раньше и задумывали?
– Почему отступать? – Удивился Сигизмунд.
– Как почему? Ясно же, что мы не можем взять натиском эти валы.
– Есть у меня одна задумка… - произнес Император Священной Римской Империи и расплылся в улыбке. Очень уж заманчиво выглядел разгром армии Дмитрия в самом начале кампании.
Весь оставшийся день прошел очень тихо.
Через полчаса после отступления противника, в поле перед редутами вышли отряды, тыловых частей. Они провели окончательную зачистку пространства. То есть, добивали раненых, проводили сбор трофеев, подсчет и погребение убитых. Для чего, как оказалось, и вырыты рвы по обоим флангам от лагеря. Этакое комплексное решение – и препятствие, и большая братская могила, куда трупы вывозили на повозках. Ну, чтобы быстрее и проще.
– Не понимаю, - произнес, вздохнув, легат 2-ого московского легиона. – И чего они весь день делали? Могли бы предпринять новую атаку. Хотя бы обход с фланга. Те же рвы не являются непреодолимым препятствием. Это и ежу понятно, если взглянуть. Удар с двух флангов по направлению к лагерю, вполне мог вынудить нас контратаковать, выйдя из редутов. Ну и ударить в этот момент в лоб. Людей у них хватает.
– Чего ты горячишься? – Повел бровью командир смоленского легиона. – У них люди, скорее всего, просто отказываются идти в бой. Может утром мы их и не увидим. Отступят.
– Ага, - усмехнулся легат 1-ого московского легиона. – Отойдут, выманивая нас из редутов.
– Давайте подождем утра, - подвел черту Дмитрий. – Мы ведь ничего не потеряем от этого? А гадать – плохое занятие. Если и второй день будет затишье – отправим бойцов СИБ за «языком». Может быть, нас окружают, отрезая от Смоленска, и нам пора этих решительно атаковать, стремясь, если не уничтожить, так рассеять. А потом обращать свой взор на вторую армию. По последним сведениям она шла на Киев, но чем черт не шутит?