Дмитрий Кантемир
Шрифт:
Цель научных изысканий, согласно мыслителю, — раскрытие истины, во имя которой можно «горечь вкусить с наслаждением и всякую жесточайшую критику охотно снести, лишь бы совесть сохранить» (9, 10). Он признавался, что «не может обрести покоя, пока не познает истину, которую стремился познать, несмотря на расстояния и трудности, какие надо преодолеть» (9, 139). В духе рационализма мыслитель рассматривает истину как результат правильного действия ума, как суждение, которое, если оно согласно с правилами логики, исключает ложь: «Если утвердительное (суждение) истинно, то по необходимости отрицательное будет ложно» (13, 11).
Высокой оценки заслуживают рассуждения Д. Кантемира, касающиеся проблемы объективности истины, высказанная им мысль о независимости предмета познания от познающего субъекта. Для философа истина — это то, что существует объективно; человек лишь раскрывает эту объективную действительность,
В ряде высказываний Кантемир выступает против скептицизма и агностицизма. Так, в «Хронике стародавности романо-молдо-влахов» ученый пишет: «Америка (которую мы называем Новым Светом) много сотен и тысяч лет не была известна писателям и всем людям, которые проживают на нашей давно известной земле. Но если мы не ведали и не знали чего-либо об Америке и ничего не писали о ней, то это молчание не исключало Америку из естества вещей, ибо она поистине была, как и есть, несмотря на то что не было известно о ее существовании» (9, 184).
Таким образом, в учении о познании Кантемира наряду с ошибочными и устаревшими идеями проявились и прогрессивные тенденции. Выступив сначала против теории двойственной истины, философ в дальнейшем целиком принимает ее. Он возвеличивает чувства и разум, раскрывая их практическую направленность и полезность, борется за науку, против невежества и суеверий.
§ 2. Борьба за науку и просвещение
В истории научной мысли Молдавии Д. Кантемир занимает особое место. В отличие от своих предшественников ученый не разделял пессимистического взгляда на человека и его будущее, согласно которому человек должен покоряться обстоятельствам (в этом, конечно, сказывалось влияние общей атмосферы, бедственного положения порабощенной Молдавии). В «Диване…» он обращается к человеку со следующими словами: «Тебе предписано быть не рабом, а хозяином мира; поэтому не он тобой владеет, а ты им» (12, 251). В этих словах выражена идея величия человека, который, по мнению Кантемира, занимает господствующее положение в природе и призван обратить ее силы на пользу себе. Это обеспечит рост благосостояния общества и сделает человека полновластным владыкой мира. Каким же способом достигнет человек этого положения? Автор «Дивана…» отвечает на вопрос в полном согласии с древними: необходимо учиться, даже у неприятеля, а также изучать и познавать самого себя (см. 12, 301; 377). Итак, образование и самопознание — вот способ овладения миром.
В более поздних работах Кантемир раскрывает свое отношение к науке. Взгляды его по данному вопросу не оставались одними и теми же, они менялись. В «Метафизике» он рассматривает проблему характера и достоинства научного знания. Простой, «мирской» науке он противопоставляет «священную науку», т. е. теологию, обладающую, по его мнению, бесспорным «преимуществом над языческой болтовней так же, как дух над телом» (11, 132). Мыслитель заявляет: «Я доказал, что науки, добытые посредством смертных чувств, грубы; неотесанны, непостоянны, блуждающи и в большинстве случаев ложны» (11, 296). Древние «постоянно стремились постичь путем бесконечных опытов различные искусства, вынуть из-под черепной коробки различные знания» (11, 311). Наконец «афиняне… которые больше других прониклись доктриной Змея (дьявола. — А. Б.) и вкусили запретный плод, воздвигли большой храм, над входом которого поместили надпись: „Неизвестному богу“» (11, 313). Положение не изменилось в последующие исторические эпохи, когда единая наука древних пошла по пути дифференциации. В настоящее время, продолжает Д. Кантемир, «всякий из смертных пожелал добиться превосходства в двух, трех, а то и во всех науках и искусствах; поэтому один отдался в рабы всей душой грамматике, другой — поэтике; один — живописи, другой — скульптуре; один — логике, другой— риторике; один — философии природы, другой— нравственной философии; один — естественной физике, другой — как будто физика недостойна такого большого гения — метафизике; один — геометрии, другой — географии; один — астрономии, другой — астрологии: один — магии, другой — некромантии; один — искусству фокусника, другой — заклинаниям; один — истории,
Таким образом, согласно Кантемиру, высшей наукой является теология, изучающая явления духовного порядка; ей он отдает предпочтение. «Простая» же наука, которая базируется на данных органов чувств, равнозначна, по его мнению, болтовне и, кроме того, вредна, так как порождает гордыню, причем, как видно из приведенной выше цитаты, в сферу этой науки Кантемир включает на равных правах астрономию и астрологию, историю и басни, логику и заклинания, метафизику и магию, нравственную философию и даже паразитизм. Пренебрежительное отношение молдавского мыслителя в период создания «Метафизики» к «простой» науке основано на неверном представлении об истории развития научного знания.
Естествознание и историческая наука, как отмечает Ф. Энгельс, занимали у греков классических времен лишь второстепенное место, потому что раньше нужно было накопить необходимый фактический материал, после чего только и можно было приступать к критическому отбору и сравнению явлений, а сообразно с этим и разделению их на классы, порядки и виды. Вот почему начатки точного исследования природы мы видим впервые лишь у греков александрийского периода, затем его становление наблюдается и в средние века, у арабов. Настоящее же естествознание начинает развиваться только со второй половины XV в., делая с этого времени все более быстрые успехи (см. 1, 20, 20). Кроме того, поскольку античная наука о природе по указанным причинам весьма слабо подкреплялась опытами, она не могла базироваться только на данных органов чувств. Не поняв исторической обусловленности недостатков древней науки, Кантемир приписал древним выведение науки из одного только разума.
Начиная с «Иероглифической истории» в работах Кантемира происходит, однако, крутой поворот к «мирской» науке. Прежде всего философ «восстанавливает в правах» античную науку и культуру. В «Хронике стародавности романо-молдо-влахов» он лестно отзывается о Сократе, Плутархе, Платоне, Птолемее, Цицероне, Марке Аврелии, Ксенофоне, Тите Ливии, математике Прокле и других античных ученых и мыслителях (см. 9, 5; 86; 87; 110; 164; 179; 202; 313 и др.). Кантемир восхищается эллинами, которые, по его словам, были «во многих отношениях более любознательными и умными, нежели другие народы…» (9, 58); при этом он ссылается на слова Сократа: «Не тот эллин, кто в Греции живет, а тот, кто усвоил хорошие и честные обычаи эллинов» (9, 86). Древние греки, по мнению Кантемира, «завоевали себе славу самого благородного народа среди всех древних народов, славу наследника и обладателя… знания» (9, 86–87). Различные науки и учения римляне заимствовали у греков (см. 9, 87).
Труды Кантемира теперь буквально изобилуют сентенциями по поводу науки и научного знания.
Приведем некоторые из них. Уподобляя знание дереву, он пишет: «Кто стремится добраться до корней истины, на вершине ее находит знание; кто ищет достоверность внизу, тому познание отвечает сверху» (6, 90). И далее: «Подобно тому как знание вещей есть свет ума, так и незнание их есть затемнение сознания» (6, 46); «…у знающего связь правдивого слова крепче тройной веревки, опоясывающей другого» (6, 39); «Всё познание и вся наука проистекают из предшествующего им чувствования» (6, 243); «В храм знания мы можем войти тремя способами, т. е. как бы тремя дверьми: через примеры прошлого, через познание современных вещей и явлений и проникновение в те, которые будут» (6, 295); «Вся физическая философия опирается на естественные предметы и на знание естественных вещей» (6, 74); «Наука есть наука вещей, а ненаука отрицает вещи и не имеет бытия» (9, 184).
Таким образом, у Кантемира обнаруживаются как бы три этапа в выработке подхода к науке и научным знаниям. Первоначально философ требует лишь самопознания, затем отвергает всю «простую», т. е. светскую, науку во имя теологии и, наконец, начинает превозносить эту «простую» науку, т. е. знание естественных предметов и явлений.
Чтобы верно оценить эту эволюцию взглядов мыслителя, необходимо учитывать тот факт, что он жил в эпоху, когда еще далеко не закончился процесс размежевания науки и теологии. Вот почему в трудах Д. Кантемира, так же как, например, и в трудах его современника Ф. Прокоповича (см. 43, 174–175), наука и теология находятся одновременно в состояниях размежевания и взаимопроникновения. Важно уяснить, на что — теологию или науку — делается акцент в той или иной работе. В ранних сочинениях Кантемира он чаще делается на теологию, а в работах, написанных после 1711 г., — на науку.