ДМТ — Молекула духа
Шрифт:
Около года спустя Стен записался на участие в исследовании толерантности к ДМТ. За этот год у него многое произошло. С его женой случился рецидив серьезного психиатрического заболевания, и она подала на развод. У них шел очень сложный спор об опеке над ребенком, и их восьмилетняя дочь жила с ним.
Мне было интересно, предоставит ли ему ДМТ необходимую ясность эмоций для прохождения через это трудное время. Хотя цели исследования остались прежними, Стен был человеком, только что испытавшем сильную утрату, и если мы могли помочь ему в контексте проекта, тем лучше.
Как оказалось, в его первый дважды слепой день ему пришлось принять
Ммм. Вот и обычные цвета… наверное, я приму следующие дозы, несмотря на беспокойство.
Мягко подтрунивая над ним, чтобы воззвать к его «психоделическому мужеству», а также для того, чтобы поощрить его продвинуться немного глубже, я сказал: «я и не думал, что ты скажешь что-нибудь другое».
Он тихо лежал в глазной повязке.
Мне нравятся глазные повязки.
«Они оказались очень полезными… У тебя были какие-либо мысли или ощущения?».
Я немного волновался. Я не помню, чтобы я испытывал это в прошлый раз.
Я выдвинул предложение: «сейчас очень многое происходит в твоей жизни. Может быть, беспокойство связано с неопределенностью и потерей чувства контроля над твоей жизнью? Это вещество вызывает потерю контроля. Это может быть не очень приятно».
Через 5 минут после третьей инъекции:
Меня совсем чуть-чуть тошнит.
Я заметил, что в измененном состоянии сознания тошнота часто служит нам способом отвлечься от беспокойства и грусти. Во время медитации или сеанса гипноза, под воздействием психоделического вещества или хотя бы марихуаны, гораздо легче испытывать тошноту, чем грусть.
Меня не вырвет. Не переживайте. Возможно, это влияние беспокойства. Я беспокоюсь о том, как моя дочь пойдет в школу на следующий год. Она сейчас в пятом классе. Сегодня утром мне надо принять решение. Мне сейчас тяжело, но моей дочери тяжелее.
«Я уверен, что твоей жене тоже тяжело. Это ужасная ситуация».
Да. Я даже хотел бы, чтобы доза была повыше. Я бы прорвался сквозь нее.
«Разобрался бы?»
Да, разобрался. «Как насчет еще двух доз?»
Он улыбнулся.
Я испытываю два очень противоречивых чувства: страх и ожидание удовольствия.
Возможно, если бы Стен прилег, ему было бы легче отказаться от чувства контроля, «вырваться», если бы ему действительно понадобилось вытолкнуть из себя внутренние токсины. Я спросил: «ты не хочешь опустить голову?».
Я не думаю, что от этого что-то изменится, но ладно, я попробую. Если меня вырвет, у вас найдется какая-нибудь емкость?
«Да, у нас есть мусорное ведро. Оно не очень красивое, но широкое, и в него все поместится».
После третьей дозы он взял руку Лоры в правую руку, а мою руку — в левую.
Я не уверен насчет четвертой дозы. Я не знаю, выдержу ли еще одну.
«Прошло только 3 минуты. Давай посмотрим, как ты будешь себя чувствовать через некоторое время».
Через пять минут он сказал шутливым голосом:
Я приму четвертую дозу для тебя, Рик.
«Третья доза самая тяжелая». Ты
«Нет, правда. Люди плохо выглядят после третьей дозы, и хорошо выглядят после четвертой».
Наверное, у меня много эмоций, насчет которых я не уверен.
«Это звучит здраво».
Тебе легко говорить.
«Я знаю. Извини, если это звучало легкомысленно. Как ты думаешь, почему ты не уверен насчет этих чувств?»
Это очень сильные эмоции. Они есть во мне, но мне кажется, я закрываюсь от них, чтобы справиться с разводом, который не очень приятен. Хотя это преуменьшение. Эмоции становятся все сильнее, но сейчас я чувствую себя наиболее умиротворенным. Чувство неуверенности прошло. Возможно, что-то было сделано. Возможно, через 15 минут мне не будет так казаться.
Через 10 минут после четвертой и последней инъекции Стен выдохнул через сжатые губы, и сказал:
В этот раз все гораздо интереснее. Это как три волны, которые ты ловишь, катаясь на волне без доски. Они сбивают тебя с ног, готовя к четвертой, и это здорово. Я хочу сделать это еще раз!
Мы все рассмеялись, радуясь, что ему лучше. Для этого человека, который был настолько сдержан, признание беспокойства говорило о наличии необычайно мощных чувств.
В следующие несколько минут он тихо лежал, расслаблялся и наслаждался вновь обретенным чувством внутреннего умиротворения.
После четвертой дозы Стен выглядел свежим и радостным. Он пообедал и быстро уехал.
Через пару дней мы со Стенном созвонились.
Он сказал: «я чувствую себя прекрасно. Вчера и сегодня я испытывал легкую эйфорию, возможно, связанную с веществом. Я не был уверен в том, что смогу принять все четыре дозы. Потом что-то щелкнуло, и разрешилось. Возможно, я сдался. Это меня на самом деле изменило. Первая доза вызвала смешанные ощущения. Вторая и третья просто сбили меня с ног. Было очень много беспокойства, с которым я не мог справиться. Четвертая доза действительно сделала это».
Я спросил: «в твоих сессиях был какой-нибудь смысл?»
«Очень мало. Это как уничтожение нервной системы. Это очень сильное очищение. Это было чисто энергетическим опытом. Есть и кумулятивные эффекты. Что-то произошло, что-то поменялось между третьей и четвертой дозой. После третьей дозы я просто сдался».
Стен не очень доверял собственным чувствам. Ему, как и многим из наших добровольцев, психоделики нравились своей эмоциональной напряженностью. Приняв высокую дозу ЛСД он мог чувствовать что-то — возможно, эти ощущения не были приятными, но это было больше, чем ничего. Когда мы застреваем в жизни, это каждый раз происходит из-за того, что мы не можем связать себя с чувствами, вызываемыми этой ситуацией. Хотя в случае со Стеном было «уничтожение», постепенное сломившее его психологическое сопротивление, ему так же помогло осознанное осмысление. Он волновался и испытывал неуверенность. Хотя на определенном уровне он «знал», с чем это связано, у него просто не было внутреннего эмоционального контакта. Его «свободно парящее» беспокойство ни в коем случае не было смутным. Его жизнь была в беспорядке, и то, что он просто правильно все истолковал, помогло ему начать процесс выправления. Потом эмоциональная сила ДМТ привела его к определенному решению.