ДМТ — Молекула духа
Шрифт:
Я знал, что на следующий день ему предстоит потенциально катастрофическая встреча с существами, которых он только что увидел. Было бы только честно предупредить его, подготовить его наилучшим образом, основываясь на опыте других добровольцев. Тем не менее, мне самому было странно услышать то, как я говорю ему:
«Кажется, что они действительно интересуются вами, людьми, особенно вашими чувствами».
Он постарался ответить спокойно:
Круто.
«Будь готов к тому, что тебя завтра расчленят. Я знаю, что это звучит мрачно, но похоже на то,
На следующий день я нервничал с самого утра. Как пройдет сессия Рекса? Мы оба были встревожены его реакцией на одну восьмую той дозы, которую он должен был получить сегодня.
Мы сразу перешли к делу. Он сказал мне: «я думаю, что больше всего боюсь головокружения и тошноты».
Его замечание напомнило мне о тибетской медитации, которую я освоил много лет назад. Этот способ заключался в том, чтобы задавать себе один и тот же вопрос снова и снова: «И это я?». Какой бы ответ ты не давал себе — «мое тело», «моя работа», «мои взаимоотношения» — суть заключалась в том, чтобы постоянно спрашивать «И это я?». Мое тело, разум, личность, мнения, чувства, начали исчезать. Эта медитация настолько огорчила меня, что я выбежал на улицу и меня вырвало.
Я подумал, что нечто похожее может происходить и с Рексом:
«Иногда тошнота и головокружение могут относиться к чему-то, что ты не хочешь признать, чему-то глубокому, но очевидному. С тобой в последние несколько дней происходило что-нибудь важное, о чем ты стараешься не думать?»
«Около шести недель назад я порвал со своей девушкой, а сегодня утром я ей позвонил. Я не уверен в том, что нам стоило разрывать отношения».
Женщины. Отношения. Доверие.
«А что с твоим браком? На что это было похоже?».
«Ей поставили диагноз параноидальная шизофрения. Она была ужасна. Она делала со мной жуткие вещи».
Пришла пора прыжка. Я сказал: «по-своему ты боишься длительных отношений. Для тебя они означают то, что тебя эксплуатирует совершенно безумный человек».
«Да». И он продолжил: «я также боялся физической реакции на вещество, того, что мне станет плохо и я умру от аллергической реакции, которая у меня на него возникла. Я подумал, что то чувство давления в голове и груди значило, что у меня на него аллергия».
Возвращаясь обратно к его эмоциям, а не к символической реакции на них его организма, я сказал Рексу: «вопрос длительных отношений очень важен. Преданность самому себе, а потом преданность отсутствию себя, как только это произойдет. В конечном итоге, это преданность вере в то, что за тобой присмотрят и не будут тебя мучить, когда тебе что-нибудь потребуется».
Мы какое-то время продолжали разговор в этом ключе. Через полчаса Рекс значительно успокоился, хотя у меня сводило живот и кружилась голова. Это было знаком того, что он избавился от своего страха, передав его мне. Я сказал ему, что уже можно начинать. Я немного прогулялся по коридору, ополоснул лицо холодной водой, и почувствовал себя нормально.
В течение первых нескольких минут после инъекции Рекс лежал очень тихо. После записи о том, насколько тихо он лежит, в моем блокноте было написано: «слава Богу».
Через 7 минут на
Через 10 минут Рекс снял повязку с глаз. Он начал рассказывать:
Когда на меня начало накатывать, меня окружили существа, похожие на насекомых. Они явно старались прорваться ко мне. Я постарался отказаться от того, кто я есть, или кем я был на тот момент. Чем больше усилий я прикладывал, тем более демоническими они становились, рассматривая мою душу и мое существо. В конце концов я начал отпускать части себя, потому что я больше не мог удержать себя в целости. В это время я все еще держался за мысль о том, что все есть Бог, а Бог есть любовь, и что я отдавал себя Богу и его любви, потому что мне казалось, что я умираю. Когда я принял свою смерть и растворение в божественной любви, эти инсектоиды начали питаться моим сердцем, пожирая чувства любви и покорности.
Это не было похоже на ЛСД. Все вокруг меня было очень тесным, по сравнению с тем простором, который ощущаешь под ЛСД. У меня не было чувства простора. Все было тесным. Я никогда раньше не видел ничего подобного. Их интересовали эмоции. Когда я держался за свою последнюю мысль, о том, что Бог есть любовь, они спросили: «даже здесь? Даже здесь?». «Да, конечно», сказал я. Они все еще были там, но я в то же самое время занимался с ними любовью. Они ели, занимаясь со мной любовью. Я не знаю, были ли они самцами, или самками, или чем-либо еще, но ощущения были очень чуждыми, хотя и не совсем неприятными. Ко мне пришла мысль о том, что они манипулировали моей ДНК, меняя ее структуру.
А потом все начало расплываться. Они не хотели, чтобы я уходил.
Вспоминая предыдущие рассказы, я сказал: «да, их интересуем мы и наши чувства. И они не хотят, чтобы мы уходили».
Интенсивность этого была почти невыносимой. Чем больше я сопротивлялся, тем более зловещими становились их фигуры. После этого мне понадобится терапия — секс с насекомыми!
Все еще придерживаясь психологического объяснения этих странных явлений, я попробовал ответить так: «это они. Твои страхи, твои ограничения».
Рекс не заглотил наживку:
Ммм. Может быть, я не знаю. Это было невербальным общением. «Даже здесь? Даже здесь?» не было сказано словами. Это было телепатическим общением.
Примерно через 28 минут он все еще не совсем «вернулся».
«Как ты себя чувствуешь сейчас?».
Сейчас? Мое тело мне кажется не совсем моим. Через него все еще течет другое измерение. Я чувствую, что меня пронизывает что-то еще.
«А как ты себя чувствуешь в эмоциональном плане?»