Дневник Алексайо
Шрифт:
Дверь едва слышно скрипела и закрылась, раздались тихие шаги. Элен обернулась. Отец вышел из комнаты Филона. Его взгляды уставший, лицо изнеможено. Элен открыла рот, чтобы сказать хоть что-то, но не знала, как подобрать слов. Отец смотрел как-то печально и тоскливо, его глаза задержались на дневнике в её руке и Элен прижала его к себе крепче.
– Красивая картина, – вежливо сказала Элен, отец подошёл к ней.
Он бросил взгляд на пейзаж и усталость сгладила нежность, печаль настолько ощутимая, что Элен стало не по себе.
– Очень, – только и произнес он.
Элен нервно покусывала губу и спросила, постукивая пальцами по дневнику:
– Как здоровье Филона?
Он кивнул ей и Элен пошла
– Сейчас осень, начало осенних болезней, – он смотрел на неё и Элен не может посмотреть в ответ, пряча глаза в водах чая. – У Филона лихорадка, но ему становится лучше. Я молюсь, чтобы он смог пережить и эту зиму.
Горло сдавило спазмом, слабый кислый привкус во рту портил вкус чая. Элен еле как заставила себя поднять глаза, чтобы тут же стыдливо посмотреть сквозь отца. Было стыдно смотреть в лицо, словно не она виноват в том, что он всё еще болен. Где была Алексайо, когда так нужна?
– Прогуляйся, Элен, – сказал он, посмотрев в окно, сквозь серые занавески виднелась пасмурная погода. – Погода за окном прохладная, но в самый раз, чтобы поразмышлять. Может, прогулка по местам детских игрищ поможет найти то, что ты ищешь.
Элен кивнула, не уверенная в том, что отец знал про что говорил, но отчасти он прав. Ей стоило освежить свои мысли, разложить всё, и много-много размышлений, что делать теперь.
Ветер был умеренно прохладным, солнце спряталось за облаками. Погода навевала желание сидеть дома, желательно в тепле, вместе с семьей и рассказывать разные истории. Элен посмотрела на дневник и пошла к дереву на окраине их улицы. Прогулка была неторопливой. С каждым приближением, Элен с удивлением для себя, видела, что у дерева кто-то уже стоял, всматриваясь в даль. По модной, но не броской, одежде Элен признала господина Гликаса. Листва под её ногами шумела, ветки ломались, но он не оборачивался. Она встала рядом с ним, всматриваясь в сильное дерево, с раскинувшимися длинными ветвями.
– Когда мне грустно я прихожу сюда и наблюдая за деревом, его листьями, тяжелые мысли медленно покидают мой разум, – господин Гликас улыбнулся и повернулся к ней. – Добрый день, госпожа Лорс. Надеюсь, ваши тревожные мысли вскоре развеются. Как мы говорили?..
Он на мгновенье задумался, вспоминая что-то, известное лишь ему. Крошечная улыбка украсила его лицо, когда он сказал то, что окунуло Элен в ледяную воду, она замерла. Господин Гликас же не замечал её замешательства.
– Пусть ствол дерева станет крепким щитом, а листья станут объятьями, даря утешение…
Медленно Элен продолжила вслед:
– А ветви станут мечом, защищая нас от бед.
– Вы всё еще помните? Отрадно знать.
Элен открыла дневник, быстро, но аккуратно, перелистывала страницы, чтобы найти нужное. На одной из страниц расположился здешний пейзаж. Господин Гликас взглянул на него и удивленно сказал:
– Спустя столько лет дерево стало настолько большим. Я и позабыл, что дерево когда-то было настолько молодым.
Он попрощался и ушел, давая ей необходимое пространство и одиночество. Элен села на пожелтевшую траву, оперившись спиной о дерево и внимательно вглядывалась в пейзажи. У Алексайо были подписанные картины, были и не подписанные, оставшиеся без названия, простые зарисовки и не законченные работы. Элен нужно лишь вспомнить, что всё объединяло. Она сосредоточенно вглядывалась в штрихи, в рисунки, некоторые начинающие рисунки, первые пробы. На последнем листе, сквозь множественные рисунки неуверенных, в некоторых местах нервных и кривых, неправильных линий, образующие цветы она разглядела нужный. Ядовитая лилия, с ядовито-алыми лепестками, обманчиво красивая и смертельно убийственная. Она поджала губы и посмотрела вверх, на ветви, всё еще усыпанные золотистыми и оранжевыми листьями. От ветра лист оторвался и упал на её лицо с мягким едва ощутимым касанием. Элен улыбнулась, она могла представить, что это Алекс желала её обнять, но не могла сделать это лично.
Элен погрузилась в размышления. Алексайо слишком сильно любила свою семью, слишком сильно её оберегала.
– Если я не смогу стать щитом для своей семьи, то я стану мечом, что сразит врагов, – шептала Элен знакомые слова и издала тяжелый вздох, обратно посмотрев на дневник. – Так ты говорила… Слишком сильно любишь семью, готовая на всё ради неё.
Глаза Элен расширились, словно внезапное озарение снизошло на неё, приливной волной. Элен взялась за край страницы. Но порезалась. Кровь выступила на кончике пальца, маленькая капелька и Элен захлопнула дневник. Она не владела магией, но печати позволили им открыть дневник. Могла ли матушка наложить защиту? Элен надавила на палец, капелька крови стала чуть больше. Элен провела пальцем по печатям, которые потеряли видимость. Руки дрожали, взволнованное сердце стучало, как если бы она оступилась на ступеньке, едва упав. Надежда, такая хрупкая, но ощутимая. Что может быть важнее семьи для Алекс? Элен открыла дневник.
На пустых листах медленно проявлялись слова, будто сестра только начинала его писать.
«Мама сказала записывала сюда свои мысли и то, что посчитаю нужным. Я не знаю, что писать. Сестренка такая милая! Особенно я люблю щипать её за пухлые щечки. Она начинала злиться и возмущаться. Не знала, что такие маленькие дети так много возмущаются. Я была такой же?»
Элен с интересом вчитывалась в детский почерк, для ребенка Алексайо довольно разборчиво писала. Элен смущенно усмехнулась, читая про себя в детстве. Приятно осознавать, что Алексайо её любила даже такой маленькой. Сердце её трепетало от нежности и грусти. Она желала обнять сестру, сказать о том, как она скучала по ней, увидеть, как она повзрослела, рассказать о Скрытых землях, обо всех своих страхах и радостях. Элен хотела увидеть гордость в её глазах, услышать слова одобрения, увидеть ласковую улыбку. Она хочет вновь её услышать, её голос. Элен так многое просила?
Элен подняла взгляд с дневника, закрывая его. Она сделала свое лицо вежливо-спокойным, наблюдая как к ней подходила госпожа. Она отличалась от людей Тэфа, одежда под стать её статусу, который явно был высоким, и судя, по вышитым символам на рукавах, то принадлежала она правительственной организации. Элен встала и сделала реверанс. Леди не носила платье, находясь в удобной одежде для путешествия. Её плащ выглядел не примечательным, но от того как она ходила, как смотрела, Элен понимала, что перед ней сильная госпожа, знающая себе цену. Подобных людей Элен видела в Скрытых землях и все они занимали высшие должности при правительнице. Её оранжевые глаза напоминали два пылающих огня с непотухающим пламенем. Она поприветствовала её в ответ:
– Сегодняшняя погода разительно отличается от обычной погоде в Тэфе, – произнесла она. – Прошу прощения за грубость, меня зовут Аглая, для меня честь познакомиться с молодой госпожой Лорс.
Элен отметила как Аглая вскользь бросила взгляд на дневник, в основном не заинтересованный. Глаза Аглаи пылали знанием, которых, как уверена Лорс, Элен стремилась получить.
– Я вижу вы имеете представление о моей личности, – отметила Элен. – Как на счет прогулки?
Часть 5. Медленно нити сплетаются.