Дневник безумного старика

Танидзаки Дзюнъитиро

………………………………………………

17августа.

Сегодня опять приходил Харухиса.

18 августа.

...... Сегодня опять была сцена pinky thriller'a. Однако она немного отличалась от предыдущих. Сегодня Сацуко появилась в сандалиях на каблуках и оставалась в них, принимая душ.

– Для чего ты надела эти сандалии?

– Когда в мюзик-холле девушки выходят голыми на сцену, на них ничего нет, кроме таких сандалий. Ты сам сходишь с ума от ног – разве тебе не кажется это соблазнительным? Иногда

можно увидеть подошву ноги.

Все это было прекрасно, а потом произошло вот что.

– Не знаю, не разрешить ли тебе сегодня necking?

– Что такое necking?

– Не знаете? Разве ты совсем недавно не делал это?

– Поцелуй в шею, что ли?

– Да. Это своего рода petting.

– А это что такое? Я такого английского не знаю.

– Как трудно со стариками! Это значит «ласкать все тело». Можно сказать и heavy petting. Надо сначала выучить тебя современному языку.

– А-а! И ты разрешаешь себя поцеловать?

– Будь благодарен.

– Я вне себя от радости. Но с чего такая перемена? Боюсь, мне придется расплачиваться.

– Да уж приготовься.

– Выкладывай, чего ты хочешь.

– Ну что бы там ни было – целуй.

Я не устоял перед искушением. Более двадцати минут я наслаждался этим самым necking'ом.

– Я выиграла. Теперь ты не можешь отказать мне.

– Чего же ты требуешь?

– Только не падай в обморок.

– Ну, говори.

– С некоторых пор я хочу иметь одну вещь.

– И что это?

– Cat's eye.

– Cat's eye? Кошачий глаз? Драгоценный камень?

– Да. Но не маленький, я хочу большой, какой бывает на мужском кольце. Я видела такой в лавке гостиницы «Империаль», именно такой, какой я хочу.

– Сколько стоит?

– Три миллиона иен.

– Сколько?

– Три миллиона.

– Не шути.

– Я не шучу.

– Сейчас у меня таких денег нет.

– Я знаю, что такая сумма у тебя есть. Я уже сказала, что покупаю, и обещала принести деньги дня через два-три.

– Не думал, что твой necking стоит так дорого.

– Зато я разрешу делать это и впредь, когда тебе будет угодно.

– Всего лишь necking, что же ты запросишь за настоящий поцелуй?

– А говорил, что вне себя от радости.

– Ну и дела! А если жена увидит, что тогда?

– Неужели я сделаю такой промах?

– Однако это не так просто. Нельзя так издеваться над стариками.

– А сам доволен, по лицу видно.

У меня, наверное, действительно было довольное выражение лица.

………………………………………………

19 августа.

Сообщают о приближении тайфуна. Наверное, поэтому рука болит нестерпимо и я совсем не могу передвигать ноги. Три раза в день принимаю по три таблетки дол осина, купленного Сацуко, и боль успокаивается. Это лекарство надо глотать, поэтому оно мне нравится больше ноблона. Но оно того же рода, что иаспирин, и я после него очень сильно потею.

В начале первого позвонил господин Судзуки:

– Из-за тайфуна я не смогу к вам приехать. Позвольте пропустить сегодняшний визит.

Я согласился и из спальни пошел в кабинет. За мной туда немедленно вошла Сацуко.

– Пришла за обещанным. Сейчас пойду в банк, а потом сразу в гостиницу.

– Приближается тайфун, не лучше ли тебе сейчас не выходить из дома?

– Надо покончить с этим, пока ты не передумал. Умираю от нетерпения увидеть на пальце камень.

– Я от своих обещаний не отказываюсь.

– Завтра суббота, и если встану поздно, в банк не попаду. Надо ковать железо, пока оно горячо.

Я собирался употребить эти деньги иначе. Несколько поколений нашей семьи жили на Хондзё Варигэсуй, но мой отец переехал в район Нихонбаси, в первый квартал Ёкояматё. Я был тогда ребенком и точно не помню, в какой год Мэйдзи это произошло. В 12 году Тайсё (1923 г.) после сильного землетрясения отец построил новый дом на Мамиана,

районе Адзабу, и мы в него переехали. Отец умер в 14 году Тайсё (1925), когда мне был сорок один год. Мать на несколько лет пережила его, она умерла в 3 году Сева (1928 г.). Я сказал: построили новый дом, но в действительности в Адзабу, неподалеку от усадьбы, где в эпоху Мэйдзи жил Хасэба Сумитака [55] , член Общества политических единомышленников, с давних пор существовало старое строение, большую часть которого перестроили, и только один флигель оставили в неприкосновенности. Мои родители жили отшельниками в старом флигеле, наслаждаясь тишиной места. После пожара во время войны дом был опять перестроен, но старая часть чудом избежала огня, и в ней оставалось все так, как было при моих родителях. Она, однако, почти разрушилась, стала непригодна для пользования, и сейчас в ней никто не живет. Я подумывал снести флигель, построить на его месте современный дом и жить в нем затворником. Но этому воспротивилась моя жена, считая, что нельзя без особых причин разрушать место, где провели последние годы жизни покойные родители, и надо сохранять эту часть дома, насколько это возможно. Разговорам не было бы конца, и я решил заставить жену согласиться и пригласить рабочих, чтобы снести развалившийся флигель. Остальная часть дома достаточно просторна, чтобы в ней расположилась вся семья, но для осуществления различных замыслов мне жить со всеми было бы неудобно. Говоря о новом месте уединения, я хотел устроить свою спальню и кабинет как можно дальше от комнаты жены и оборудовать для нее отдельную уборную рядом с ее спальней и там же ванную, деревянную, японскую – «для удобства жены», а свою облицевать кафелем и установить в ней душ. – Напрасная трата – устраивать две ванные во флигеле, – говорит жена. – Я могу прекрасно мыться в одной ванне с госпожой Сасаки и О-Сидзу.

55

Хасэба Сумитака (1854-1914) – политический деятель, министр просвещения и глава Палаты представителей японского парламента.

– Ты можешь позволить себе роскошь иметь персональную ванную. В пожилом возрасте так приятно спокойно наслаждаться в ванне.

Мой план заключался в том, чтобы жена насколько возможно сидела бы в своей комнате и не шастала по всему дому. Дом, в котором мы сейчас живем, я тоже хотел перестроить и снести верхний этаж, но, во-первых, Сацуко была против, а во-вторых, на это не оставалось бы денег. Тем не менее от мысли устроить себе уединенное жилье я не отказывался, – три миллиона, на которые нацелилась Сацуко, и были частью необходимой для этого суммы.

– Вот и я!

Сацуко вернулась очень быстро. Вид у нее был генерала, возвращающегося с победой.

– Уже съездила?

Она молча раскрыла ладонь и показала мне камень. Действительно, великолепный кошачий глаз. Мои мечты об уединенном жилище превратились в драгоценность в ее руке.

– Сколько каратов?

Я положил камень себе на ладонь.

– Пятнадцать.

Неожиданно я ощутил в левой руке страшную боль. Поспешно выпил три таблетки долосина. Но, когда я смотрел на торжествующую Сацуко, сама боль доставляла мне невыразимое блаженство. Насколько это лучше, чем перестройка дома!..

……………………………………………………..

20 августа.

Приближается тайфун № 14, сильный ветер и дождь. Несмотря на это, я, как раньше и намеревался, отправился в Каруидзава. Поехал вместе с Сацуко и Сасаки. Сасаки ехала во втором классе. Она изо всех сил старалась нас убедить отложить из-за плохой погоды отъезд на день, но ни я, ни Сацуко ее не слушали. Мы оба были страшно возбуждены, и нам хотелось, чтобы тайфун свирепствовал еще больше. Это чары кошачьего глаза...