Дневник грабителя
Шрифт:
— Может, еще спустишь в его «Хед энд Шолдерс»? — справляюсь я.
— Да брось ты. Нам уже пора сваливать. Но прежде я загляну еще в пару комнат.
Норрис возвращает щетки на место — в стаканчик на полке в ванной — и довольно потирает руки.
— Взгляни-ка на это! — кричит он через некоторое время из детской спальни.
Я прихожу в детскую и застаю его за отсоединением компьютерных проводов от сети. Компьютер приличный, по крайней мере на вид, рядом с ним куча дисков с играми. Я приближаюсь к столу и рассовываю диски по карманам.
— Ого! Ты только посмотри!
Норрис подскакивает
— Эй, не будь скотом! Верни свинью на место. Оставь ребенку хотя бы его карманные деньги.
— О! Да здесь и купюры есть, — говорит Норрис, тряся копилку.
— Дай-ка сюда. — Я подхожу к нему, забираю поросенка, разбиваю его о спинку кровати и рассматриваю деньги. — Двадцать фунтов, две бумажки по червонцу.
Норрис несет вниз компьютер, а я иду осмотреть спальню хозяев. Здесь тоже все разбросано — газеты, одежда и все прочее. Я проверяю, что в шкафах, но не нахожу ничего такого, что имеет смысл воровать. Ко мне присоединяется Норрис.
— Чуть не забыл. — Он достает из кармана фотоаппарат и кладет его на полку стенки. — Ну что? Пойдем?
— Пойдем.
Мы уже направляемся к двери, когда Норрис вдруг резко останавливается, светит фонариком на туалетный столик и что-то берет.
— Кольцо, по-моему, обручальное. Золотое.
— Положи на место, — говорю я. — Оставь его.
— Это еще почему?
— Кольцо ведь обручальное! Я никогда не беру ничего подобного. Слишком это по-скотски.
— Что?
— Я никогда не краду обручальные кольца, таково одно из моих правил. А поскольку правил у меня не очень много, то тех, которые есть, я придерживаюсь неукоснительно. Обручальное кольцо — это такая вещь, которую не воруют и не закладывают. Оно для людей многое значит. Они дорожат обручальными кольцами как хрен знает чем! Оно из золота, золото можно с легкостью продать, я согласен, но для хозяина эта штуковина бесценна, пойми ты. Видак и телек запросто заменяются новыми, а кольцо ничем не заменишь. Не знаю, откуда мне все это известно, наверное, от мамаши. Она потеряла свое обручальное кольцо, когда я был еще ребенком, и, естественно, так и не нашла. Страдала по этому поводу жутко.
— Но ведь это золото, старик! Золото, черт возьми!
— Положи кольцо на место.
— Да пошел ты!
— Послушай, а...
Мои мысли вдруг начинают работать в бешеном темпе. Я подхожу к шкафу и еще раз исследую содержимое. В шкафу куча женских платьев. Я осматриваю царящий здесь беспорядок и вспоминаю о разгроме внизу. Мой взгляд падает на портрет женщины на туалетном столике — единственном участочке в доме, где каждая вещица лежит на своем месте. Именно рядом с портретом Норрис нашел кольцо.
«Почему она оставила кольцо дома?» — думаю я. И вдруг обо всем догадываюсь.
— А тебе известно, что за люди здесь живут?
— Не-а. Я о них практически ничего не знаю.
— А хозяйка? Где она?
— Что? О чем ты?
— Эта женщина умерла, верно? — говорю я. — Умерла, так ведь?
— Так. И что с того? Норрис пожимает плечами.
— А где ее семья?
— Насколько я знаю, поехала к родственникам.
Все это настолько отвратительно, что мне с трудом верится, что я не сплю.
— Какая же ты
— Да что с тобой происходит? — не выдерживает Норрис, когда я выхватываю кольцо из его руки.
— Пошли отсюда.
— Ладно. Приступим к погрузке.
— Никакой погрузки. Оставим здесь все, — говорю я, направляясь к двери.
— Что? Что ты имеешь в виду?
— Пойдем отсюда. Обчищать этот дом мы не будем.
— Да катись ты к черту со своими теориями! Мы набрали в этой хате столько отличных вещей!
— У парня только что умерла жена. Его дети потеряли мать. Не будем усугублять их страдания.
— Скажите, пожалуйста! Я страшно им сочувствую, черт возьми, но тоже хочу кушать! Если ты отказываешься брать все то, что мы приготовили, вали на все четыре стороны. Я же доведу это дело до конца.
— Скотина!
— Пусть даже так.
У меня появляется идея.
— Хорошо, забирай отсюда все, что хочешь. Но на мой фургон не рассчитывай.
— Да прекрати ты, Бекс, что с тобой сегодня?
Норрис говорит, что я веду себя глупо, что дело уже почти сделано, что на фоне маминой смерти эти бедолаги даже и не заметят, что их еще и ограбили, но я непреклонен.
— Что ж, тогда я пойду за своей машиной, приеду сюда чуть позже и все равно заберу то, что хочу забрать.
— Предупреждаю тебя, черт возьми...
Норрис ничуть не ниже и не худее меня, и ввязываться с ним в драку мне не хочется настолько же сильно, насколько я ненавижу его.
— И о чем же ты намереваешься меня предупредить? Собрался вызвать копов?
— Ублюдок, — говорю я.
Я выхожу через парадную дверь и направляюсь к фургону, который мы оставили за домом. Норрис все еще внутри, шарит по комнатам, и его ничуть не трогает тот факт, что женщину, совсем еще недавно в них жившую, только-только закопали в землю. Если бы она лежала в гостиной в гробу, он, наверное, и в рот ей заглянул бы, чтобы проверить, нет ли золотишка и там.
Я не могу с таким мириться. Даже по моим меркам поведение этого недоделка чудовищно.
Я подъезжаю к дому спереди, не глуша мотор, вылезаю из фургона, беру камень из декоративной каменной горки в саду и швыряю его в окно гостиной.
В тот момент, когда я запрыгиваю обратно в машину, на нескольких окнах в соседних домах отдергиваются шторы.
Я мчусь домой на сумасшедшей скорости. В моих карманах нет ничего, кроме единственной вещи — обручального кольца. Я забрал его с собой, чтобы быть уверенным, что оно не попадет в лапы Норриса. Я не намереваюсь оставлять его себе или продавать. Завтра рано утром я вернусь к дому этих людей и положу кольцо в их почтовый ящик.
А раз уж я решился на подобное, то вместе с кольцом положу и извинительную записку.
24
Простите
Этот случай напомнил мне об одной заметке, которую пару лет назад я прочитал в какой-то газете. Подробностей описанного я, естественно, уже не помню, так что расскажу вам эту историю в двух словах.
В шестидесятые годы в Лондоне или по крайней мере в Ист-Энде заправляли — вы наверняка об этом знаете — Ронни и Регги Крэй. Они избивали людей, отбирали у них деньги, в общем, творили полный беспредел.