Дневник графомана
Шрифт:
Полистал я книгу. Язык у Кондакова грамотный, пишет он интересно; это явно не безликие мемуары. Слава богу, хоть появились у меня не то чтобы конкуренты, но – единомышленники, у которых душа болит за наше Дело и которые внятно могут о нем рассказать молодежи.
Я-то уступать не собираюсь и должен продолжать писать. Закончу эту часть дневников, выложу ее, чтобы было что смаковать заинтересованному читателю, а сам возьмусь дальше за «Таежного пилота». У меня уже опыта достаточно, хуже писать я просто не смогу, а вот лучше – постараюсь.
7.02.
Как я и планировал, за эти три дня перешел в рейтинге посещений у Мошкова с 13 на 12-е место. Сто человек в день в среднем меня читают. За два с половиной месяца перевалило за 8000.
Читаю Кондакова, с увлечением, на одном дыхании. Вот, пожалуй, единственный мне конкурент. Пишет интересно, про полеты на По-2 в Туве, в начале 50-х. Ничем не хуже моих «Рассказов ездового пса», а кое-где даже лучше. Единственно: он уже стар, 33-го года рождения, и вряд ли еще что-либо существенное об авиации напишет. Да и слишком малый тираж его книги, 100 экземпляров, разошелся, в основном, среди питерских пилотов. Нужна реклама, а для этого нужны новые информационные технологии. Их-то у меня есть, а он их отвергает, в консервативности своей.
Кочемасов прислал еще клип; вот, скачиваю. Пообещал мне подобрать несколько приличных фотографий на новые книги. Хвалил дизайн «Страха полета».
Новая возможность издаться захватила меня полностью. Надо успевать, пока запал не прошел. Надя – и то! – предлагает мне: «А ты почему не за компьютером? Садись, работай».
Я и работаю. Уже 210 тысяч знаков, а надо под 400. Осталось меньше полтетради. В день печатаю 20 000. Если бы работать каждый день, то это – неделя.
10. 02.
Каждый день я с 8 до 11 утра пишу свои 20 000 знаков. Пишу – громко сказано; просто набираю. Работа машинистки. Если удается, то и вечером добавляю; Надя не препятствует – высокие рейтинги у Мошкова, что ли, на нее влияют. Все-таки даром, за просто так, высокие оценки никто не ставит. А у меня средний балл всех произведений в сумме ниже 8 не опускается. Даже 8,69, если быть точным.
Хвали себя, хвали. Шедевральный ты наш пейсатель.
Подходит к концу эта долгая восьмая тетрадь. А в девятой – сплошная политика. Потом у меня идет перерыв в дневниках, больше года, – и резкое изменение мировоззрения: начинаются 90-е годы.
Господи, какой ндравственный образ жизни я веду. Каждый день зарядка, каждый день интеллектуальное стучание по клавиатуре, какая-то активность с почтой, участие в издании книги, чтение и осмысливание новых литературных произведений, прогулка по свежему воздуху, – не считая уж банального приготовления пищи. Дни летят незаметно, тоски я не ведаю, мне некогда. Вот уже скоро полдень, 20 тысяч я отстучал, надо бежать на рынок за мясом и наготовить котлет.
Оглядываясь на свою жизнь, я пока доволен. Хотя явственно начинаю ощущать, как наваливается и обволакивает элементарная лень. А когда лень победит жизнь, наступит смерть.
Ну что: прыгай, дед! Скачи от радости! «Страх полета» занял первое место! Уря…
Игрушки для взрослых. Тешу самолюбие.
Но если бы мне сказали год назад, что моя скромная повесть, походя отвергнутая крупнейшим издательством страны, займет по рейтингу читательских оценок абсолютное место в разделе самиздата в крупнейшей электронной библиотеке рунета, я бы только повертел человеку пальцем у виска.
Ну, читайте Ершова дальше.
11.02.
Закончил четвертую часть дневников. Еще посижу, может, добавлю тысяч десять знаков из пропущенного; там материала осталось много. Выправлю и сегодня же выложу. Надо поддерживать интерес читателей.
Ощущение усталости. Все-таки я много сделал за зиму, и еще собираюсь продолжать; но теперь это будет уже чистое творчество – «Таежный пилот».
Вчера исполнилось 95 лет Зельдину. Юбиляр сплясал «Цыганочку», ну, молодец! Силен духом и телом. Почти 70 лет на сцене, более тысячи раз выходил и плясал в пьесе «Учитель танцев» – да как плясал! А в 53 года посчитал, что – все, надо передать высокую планку в этом спектакле другому актеру, помоложе. И такой интеллигентно-простой, так свободно, легко говорит…
И вспомнил я, как на днях звонил мне коллега, списанный старый пилот, как он, мучительно мямля после инсульта, подбирал слова в разговоре матом… развалина, в 60 с небольшим лет.
Но дело не в летной работе, а в настрое на жизнь. Вот таким, как тот мой коллега, я становиться не хочу. Зельдин для меня – пример. Пока живу, надо работать моском, главным мускулом черепа головы, ну и немного таки шевелиться.
12.02.
Выложил и выправил четвертую часть дневников на Прозе; то же и на Либ ру. Тут же на форуме какой-то мой явный почитатель сообщил всем, что есть четвертая часть.
«Страх полета» снова на первом месте. Говорю же: игрушки.
На авсиме продолжилось активное обсуждение моих опусов. Горыныч с Ураном гнут свое; интеллигентнейший Дмитрий Евгеньевич Колесник активно защищает меня, причем, не только как продвинутый симмер и гениальный создатель программы Ту-154, а как достойный человек, неплохо разбирающийся в литературе и искусстве. И с человеком этим я знаком лично, чем немало горжусь, а к оценкам его прислушиваюсь.
В частности, Дима поделился своими впечатлениями от чтения добытой им пресловутой книги Андриевского, той самой, от которой тащится Горыныч. Характеризует ее, мягко говоря, как неинтересную. И слава богу: спасибо, он хоть отбил у меня желание познакомиться поближе с этим автором.