Дневник императора Николая II (1890-1906)
Шрифт:
Он поймал на себе удивленные взгляды, поскольку впервые позволил себе такой тон разговора.
Впрочем, глаза чиновники тут же отводили в сторону.
А когда заседание Совета закончилось, Железный Генерал дождался, пока все остальные покинут кабинет, и сказал:
– Кажется, ваше императорское величество, я услышал сегодня речь не мальчика, но мужа! Думаю, дело пойдет! Срыва планов перевооружения не будет.
И не было для Осетра более приятных слов.
Тем не менее он сдержал довольную ухмылку и возразил:
– Речи – не главное,
Глава двадцать восьмая
На испытания новой «улитки» вместе со «Святым Георгием Победоносцем» прибыл и контр-адмирал Приднепровский.
За это Осетр поначалу хотел выписать командующему Четвертым флотом кучу ржавых болтов в котловину, но потом передумал.
Все-таки боевой командир должен лично ознакомиться с новым оружием. А флот наверняка оставлен в надежных руках. Иначе Приднепровский не был бы Приднепровским…
Через три дня, когда установку смонтировали на борту «Победоносца», шаттл снова перенес Осетра, Засекина-Сонцева и сопровождающих императора военных и гражданских специалистов с Нового Санкт-Петербурга на орбиту.
Едва Осетр вышел из шаттла и вступил на палубу транспортного отсека фрегата, сердце его заколотилось быстрее. Слишком много воспоминаний было связано с этим кораблем. Вплоть до пленения Владислава Второго и последовавшей за ним дуэли согласно древнему обычаю…
Встретили главнокомандующего согласно этикету. Командир фрегата капитан первого ранга Свистунов, бывший когда-то у Приднепровского старпомом, доложил о полной готовности экипажа выполнить любую поставленную боевую задачу. Главнокомандующий внимательно выслушал доклад, крепко пожал руку контр-адмиралу Приднепровскому и старшим офицерам корабля и даже поговорил немного с простыми матросами об условиях службы.
Тоже своего рода этикет…
Флотские любили своего императора. Это было видно и по взглядам, и по тону разговора, и по всему их поведению.
Давно уже правителю не было так приятно от общения с подданными. Пожалуй, со дня коронации…
А потом контр-адмирал и император проследовали в каюту, которую новый старпом фрегата, кап-два Колышев предоставил в распоряжение Осетра. Уединились для конфиденциальной беседы…
– Ну, здравствуйте, Иван Петрович! – Осетр не удержался и обнял Приднепровского. – Очень рад вас видеть!
– Здравствуйте, ваше императорское величество! Я тоже рад вас видеть. А на правах старого знакомого скажу, что мне весьма импонирует та энергия, с которой вы перестраиваете империю. Этак мы скоро будем сами с усами, и никакой Великий Мерканский Орден нам станет не указ.
– Это хорошо, что вы так настроены. Что там у вас с переформированием Отдельной особой эскадры в Четвертый флот?
Контр-адмирал сразу подобрался:
– Переформирование идет согласно утвержденным планам, разработанным Адмиралтейством. Даже с некоторым опережением в сроках.
– Проблемы какие-нибудь есть?
Приднепровский провел рукой по пышным бакенбардам:
– Все возникающие проблемы решаются в рабочем порядке, ваше императорское величество. Руководство Адмиралтейства и кабинет министров оперативно реагируют на мои просьбы. Очень скоро, думаю, не позже чем через полгода флот будет в полной боевой готовности.
– Очень надеюсь на это, Иван Петрович! Вы в курсе, зачем вас вызвали в район Чудотворной?
– Знаю только, что предстоят испытания некоего нового вида оружия, ваше императорское величество. В подробности меня не посвящали. Секретность, понятное дело…
– Ну, в подробности вас посвятит прибывший вместе со мной на борт «Победоносца» профессор Комаров из Института структуры пространства.
– Это что за Комаров? Который разработал «иглу Комарова»?
– Он самый. Весьма толковый ученый. А теперь он создал новую штуку. Ее уже назвали «улиткой Комарова»… Новое его изобретение, я уверен, сыграет немалую роль в обретении нашего превосходства над Орденским флотом.
Физиономия Приднепровского расцвела воодушевлением.
– Давно пора, ваше императорское величество! Кстати, на всех старых кораблях Четвертого флота прежние двигательные установки уже заменены «иглами».
– Радостная новость! Я вот что еще думаю. После испытаний мы оставим «улитку» на борту «Победоносца». Пусть у нас будет хоть один боевой корабль с новыми возможностями. На всякий случай.
Приднепровский снова распушил бакенбарды и усмехнулся:
– Я бы сказал, что горд, да только слишком пафосно прозвучит, а мы, военные, не любим излишнего пафоса.
– Да уж, Иван Петрович… Оставьте пафос пропагандистам, а сами готовьтесь выполнять боевые задачи.
Приднепровский посерьезнел:
– Вы полагаете, война уже не за горами, ваше императорское величество?
– Полагаю, не за горами, адмирал… Я вовсе не воинствен, хоть и «росомаха». Мне совершенно претят жертвы, которые может понести наш народ, но… Если войне быть – а ей, как мне кажется, быть, – пусть она начнется тогда, когда станет выгодно нам, а не противнику.
– Что ж… Чему быть, того не миновать!
А потом новую «улитку» испытали.
Ходовая команда привела крейсер «Варяг» в исходную точку прыжка, погрузилась на два катера и переправилась на «Победоносец». Высокие гости снова собрались в центральной рубке фрегата.
На сей раз все происходило почти обыденно. И когда «Варяг» перебросило на расстояние в половину парсека, оживление на мостике «Победоносца» оказалось достаточно сдержанным.
– Это максимальное расстояние, Константин Матвеевич? – спросил недовольно Осетр.
– Пока да, ваше императорское величество. – На физиономии профессора Комарова нарисовалось чувство вины. – Мы продолжаем работать над увеличением расстояния переброски, но доработка потребует слишком большого времени. Мы полагаем, что «улитка» принесет большую пользу и с ныне существующими параметрами.