Дневник любовницы мафии
Шрифт:
— Ты, наверное, думал, что я дочка богатого папика? — затянулась я и презрительно фыркнула. — Как Настя? Для таких как вы с ней, как Алекс мои родители никто. И я никто. Вечная жертва. Убивай, похищай, спасай — нулевой резонанс. Девочка, которая может пропасть бесследно. Ну по крайней мере до олимиады я точно ею была! Мои мама с папой знать не знают с кем я спуталась. Если Алексу нравится играть в спасителя имени меня, то пусть развлекается. На этот раз от его бзиков хоть какая-то польза. Я тоже задирала нос, да никогда, да ни за что. Это чуть не стоило Ларисе
Некоторое время в машине висела гнетущая тишина.
— Прямо, — сказал Алекс. — Сначала отвезешь его. А потом я вызову своих ребят, будем выяснять, что я сделал с Константином. Хоть бы не убил…
— Хоть бы не убил? А меня все устраивает.
— Ну ты, однако, наивная. Одно дело с Константином бодаться, но совсем другое — с его отцом!
Глава 16
Приблизился новый год. Что и говорить, приготовления банкета в честь праздника развернулись широкомасштабные. Памятуя о маленькой слабости Алекса к себе любимой, я выпросила у него клуб для всего нашего потока. Мы даже согласны были скинуться, но у него, как всегда, оказалось, на сей счет собственное мнение.
— Так что, говоришь, ты сделала, чтобы Алекс не взял с нас денег? — спросила Лариса, складывая стопочкой наши телефоны на край ватмана.
— Он передо мной в долгу, — отмахнулась я.
— А теперь честно, — сказала Лариса и отложила кисточку, которой разукрашивала эмблему нашего факультета. А мне досталась надпись «С Новым Годом».
— Он попросил меня с ним новый год отмечать. А так как Артур решил слетать к матери в Казахстан, я так понимаю, прощения мне нет и не найдется. И сегодня тридцатое, как ты можешь заметить. В общем… в общем отмечаю я с Алексом и его мафиозной семейкой, — вздохнула я и посмотрела на Ларису.
— Я тебе почти завидую, — вдруг усмехнулась она.
— Чем же это?
— Ты говоришь о нем, краснеешь, смущаешься. Это чертовски мило, особенно учитывая, что ничего такого интимного в совместной встрече нового года нет, — улыбнулась она. Лара была права, и я опустила голову к зажатой в руке кисточке.
Мы с подругой оккупировали сцену, чтобы не мешаться тем, что доставлял продукты к празднику. Я сделала несколько новых мазков, а потом подняла голову и выпалила:
— Мне и без интима проблем хватает. Я опять начинаю от него зависеть. Это небезопасно, — от обилия эмоций я нечаянно брызнула краской на ватман и попыталась ее закрасить другим цветом.
— Художник в себе не умер! — вздохнула Лариса.
— Так бери кисточку, чего сидишь, — возмутилась я. Она никак не отреагировала, потому что художник не умер и в ней тоже.
И мы продолжили наше нехитрое дело. В дверь протиснулась группа людей с ящиками. Оля бодро вышагивала впереди всей процессии. С ее-то энтузиазмом только руководить парадом. А с меня клуб и плакат. Артур, напротив, процессию замыкал. Рядом с ним шла Настя и весело болтала. Что мы делаем? Сохраняем видимость полностью разрушенных отношений.
— Карина? — позвала Лариса. Я сначала не поняла причину ее беспокойства, но потом почувствовала боль в ладони и поняла, что сжимаю кулон.
— Спасибо. Что не комментируешь.
Лариса взглянула на Артура и сказала:
— А комментарии излишни.
И она была права. Мы просто вернулись к рисованию. Посмотреть на сие действо пришел и хозяин. Ну или не для того, потому что направился он прямо ко мне. Я против воли улыбнулась. А Алекс, не обращая ни на кого внимания, подошел и уселся, на край сцены. Он внимательно следил за тем, что я делаю. А я не знала, что сказать, а также ждет ли он, что я заговорю первой. После минут трех напряженного молчания я не выдержала и рискнула открыть рот:
— Привет, Алекс.
— Добрый день, — сказал он, но глаз ни на одну из нас не поднял. Лариса только приветственно помахала. — Дай сюда, — вдруг не выдержал Алекс и отобрал у меня кисточку, обмакнул ее в гуашь и смешал с белым прямо в крышке, а потом сделал несколько мазков, и буквы оказались… объемными. — Хоть одна из вас может объяснить, почему надпись «С Новым Годом»… фиолетовая?
— А какой ей быть? — возмутилась я.
— Она фиолетовая, потому что иначе Карина бы раскрасила каждую букву новым цветом, даже если бы понадобилось задействовать белый, — сообщила Лариса. — Ни на что, кроме фиолетового она не согласится.
— Ясно, — усмехнулся Алекс. — Ты не хочешь немного прокатиться?
— Неа, — ответила я. — Я плакат рисую.
— А мне надо уехать, — вдруг сказал он.
— Надолго? — спросила я у него.
— Не знаю. Кстати, — он указал на плакат. — Я могу помочь.
— Что-то случилось? — растерялась я.
— Хотел тебя попросить об одном одолжении, — сказал он.
— Ладно. Нарисуешь — попросишь, — сказала я и протянула ему кисточку.
Закончив работу и за меня, и за Ларису, Алекс протер платком перепачканные краской пальцы и взял мое пальто, чтобы помочь одеться.
— Кстати, у тебя на щеке фиолетовое пятно, — сказал он, глядя на мои губы. Однако, почему-то идея иметь на лице следы краски меня только порадовала. Эдакая дополнительная эксцентричность.
— Тебя это смущает?
— Нет.
— И меня нет. Так куда мы едем?
— К тебе домой.
Я удивилась, но что тут скажешь? Артур в нашу сторону даже не повернулся.
— И зачем мы приехали ко мне? — спросила я, когда Алекс остановил машину в гараже моего дома.
— Я решил самостоятельно выбрать себе подарок.
Я, конечно, слегка ошалела, но возражать не стала, потому что никак не могла придумать, что подарить Алексу. Тем не менее, мой шок было трудно описать словами, когда он направился в спальню. Я его догнала и попыталась спросить, что он делает, однако Алекс огляделся и подошел к «олимпийскому» шкафу. Он взял оттуда синюю ленту, дважды обмотал вокруг запястья и попросил нести ножницы. Я на него посмотрела дикими глазами.
— Ты с ума сошел? — он собрался резать ленту! Мою олимпийскую ленту!