Дневник Маленькой Королевы
Шрифт:
– А меня бы не убили! – Мне тоже было, что ему ответить, – Если бы Вы опоздали (кстати, они бы со мной ни один час провозились!), но если бы Вы всё же опоздали, то ко всей убогости вашей венценосной супруги добавился бы очередной недостаток. Только и всего! Нонфейри на троне или просто недоразвитая королева – для народов Содружества не велика разница!
– Какого ты, однако, о себе неожиданного мнения… – гнев в голосе поутих, я совсем осмелела и высказалась, негодуя не только от происходящего, но и от всего ранее случившегося.
– А я от счастья не прыгаю и другие тоже. Вы о чём думали, когда на мне женились?
– Думал о том, чтобы ты не умерла… – сказал, как благом одарил. А у меня вдох
– Получив драконий огонь, магически ты стала равноценна древним драконам, которые умели хранить всю мощь огня внутри себя. Этото никогда не получалось у представителей другой расы. Случаи, когда кому-то из эльфов удавалось получить толику того, что получила ты, можно пересчитать по пальцам. Для мага-искателя это считается целью жизни и просто небывалой удачей. Святыня никогда не была столь щедра, если это определение применимо к твоей ситуации, ведь пламя убивает и в меньшем количестве. Не сомневайся, будь у крылатого народа малейшая возможность вобрать строптивый огонь, они бы не хранили его открытым для всех.
И ты не выжила бы, не выиграй я время, разделив опасный дар на двоих. Объединение наших жизненных сил против огня – казалось единственным способом тебя спасти. К несчастью для нас обоих – это древний, свадебный ритуал, ныне запрещённый даже у крылатого народа, так как магически связывает две жизни в одну. Я, как ты понимаешь, через метомага хотел получить немного огня, а вот твоим мужем стать не грезил. Но очевидно был глуп настолько, что решился на подобный шаг, хотя осознавал, что даже моих способностей окажется недостаточно. До наступления нового дня от нас двоих на плато должна была остаться кучка пепла, а огонь вернулся бы на прежнее место.
Ни связь Иштар, ни Светоч Зари, в малой степени равновесные природе огня, не подействовали – спасли твои способности метомагии. Времени, что я пытался утихомирить пламя, тебе хватило, чтобы бессознательно сотворить с драконьим пламенем нечто невообразимое. Я видел, как сила преобразовывалась, подстраиваясь под возможности тела, приобретала более послушную форму. Удивительно только, что дух огня позволил магине-недоучке крутить клубочки и завязывать на первородной магии бантики?! – Я вспомнила урок с горящими обручами, но упоминать о ящерке не стала, наверняка ректор обсуждал с ним программу моего обучения, спросила другое:
– Вы связаны с богиней Иштар? А как?
– Девчонка! – его очевидное «девчонка» было сказано, как заключение, объяснившее все беды мира, но это было ещё не всё. – Боялась услышать правду о том, почему я забрал тебя из семьи, за то успела вообразить себе всякой чепухи! – он упрекнул беззлобно, словно уже прочитал раскаяние, пробравшееся в глубину моих огромных от страха глаз. – Ну что? Теперь готова слушать?
– Да, – подтвердила едва слышно.
– И ты не находишь для себя важным присутствие на показательно- торжественной церемонии? – спросил о нашей, так называемой в народе свадьбе.
Я опустила глаза в сомнении, и всё же успела отрицательно мотнуть головой. Я действительно не видела толка в празднике напоказ. Сказать честно, я вообще в нашем брачном союзе смысла не видела. Ну, пока он не сказал, что таким образом спас мне жизнь. И если я правильно поняла его слова, он мог умереть, спасая меня.
– Не знаю, что сказать, – мыслями я ещё находилась в услышанном признании. Зачем он рисковал? Он – глава Содружества, от него так много зависит! Неужели слово, данное моему отцу, стоит безопасности половины
– И не случайно. Ты единственная принцесса, которая о замужестве не помышляла. Твои родные позаботились о том, чтобы у тебя подобного желания даже не возникло.
– Почему? – спросила и превратилась в слух, предчувствуя разгадку главной тайны.
– Чтобы не страдала, мечтая о семье и детях, о чём другим положено думать, начиная с малых лет. Тебя же замуж выдавать не собирались, боялись, вдруг твои дети унаследуют, как там? – Слово «несовершенство», коим повелитель, по примеру моей семьи, назвал мой гномий рост, напомнило, что прочитанные без моего согласия воспоминания он воспроизводил практически дословно, едва ли не лучше, чем я сама.
– А Вы не боитесь?
– Мне нечего бояться. Я не видел смысла в твоём присутствии на свадьбе, так как настоящий обряд свершился на вершине драконьих гор. Но и в неведении тебя держать не собирался. Если бы, как и хотел, рассказал всё своевременно, не пришлось бы просить Разиду о подмене на представлении тебя народу. Но ты была не готова слушать, а рыдающая на собственной свадьбе невеста вызвала бы у меня лишнее раздражение…
– Раздражение?! И только?
– Да, что ты! – протянул он, бросая явный вызов моей едва вернувшейся отваге, заготавливая слова, способные прибить на месте девчонку, посмевшую без должного пиетета спорить с решениями живой легенды и правителя целого континента. Теоретически же я взывала к совести величайшего колдуна эпохи, пусть даже он и находился в постоянных поисках способа таковым не стать. – Ещё злость и ненависть, – процедил он ледяным тоном. – Ты это хотела услышать? Не лезь мне под шкуру, там нет ничего хорошего. Чем раньше ты смиришься с тем, что я ужасен, тем лучше для тебя. – Он замолчал, вновь прочитал меня взглядом, изучая внешнее проявление моих чувств и сопоставляя с тем, что чувствовал сам. И надежда на лучшее, которая всегда хранилась в моём сердце, заставила его смягчиться, не позволила от меня отвернуться, хотя его предложение прозвучало, сказанное куда-то в сторону: – Станет невыносимо быть со мной рядом, тебя сменит новая безликая…
– Не нужно так, прошу! – Его уступка, так некстати угодила в область недавних переживаний. Нежелание жить в тени двойника, смерчем снесло остатки моего душевного равновесия, по щекам побежали горячие слёзы, а голос вздумал последовать примеру ног и тоже задрожал. Глубоко вздохнула, справляясь с волнением, чтобы не заблеять, как забитая, дрожащая овечка, в которую, не скрою, была угроза превратиться: – Не надо новую Разиду. Я справлюсь, – пообещала, останавливая желание вслух озвучить мольбу не отворачиваться от меня. Сдержалась, и, несмотря на страх вызвать новую вспышку гнева, встала ближе, слегка коснулась его сжатых в кулак пальцев. – Обещаю, я буду слушаться. Только Вы не злитесь на меня. Мы сможем поладить, если оба постараемся… – моё заявление далёкоё от уверенности прозвучало жалобным шепотом, не смотря на все усилия оставаться смелой.
– Ты решила мне доверять? – он, кажется, серьёзно удивился, но принял мои слова, накрывая протянутую руку своей большой ладонью.
– А кому ещё стоит доверять кроме Вас?! – Скорее не вопрос – утверждение. Глупо предполагать, что он станет утруждать себя неправдой. Чего ему в отличие от других опасаться, для чего придумывать ложь в оправдание? Напротив, его прямолинейность только и могла, что смениться молчанием, в случаях, когда долг и ответственность правителя требовали дипломатии.