Дневник ненависти
Шрифт:
Лариса начала говорить…
/к слову, Лудольф не сомневался, что пафосное наименование "Кларисс"
//ещё более к слову, Лудольф не находил ущербности в имени Лариса.
"Лариса, Ларочка, Лари… – Она о чём-то рассказывала, а он, кивая и слушая вполуха, катал на языке её имя, – Лари – это шажок в сторону англосаксов. Ларюська – более нежно… Ларюська-Маруська… наконец, монументальное – Ларёк. Редко которое женское имя способно сокрушить этот могучий фронт коннотаций – Ларёк… впрочем, может статься, именно от него она и прячется".
– Несколько лет назад, я потеряла мужа.
– Сочувствую.
– Потеряла, и обрела вновь. Посредством живописи.
– Не понимаю, – выговорил Лудольф. – Нового мужа? – предположил.
– Прежнего! – Лариса/Кларисса ликовала. – Он пришел на мою выставку, увидел мои работы и обомлел.
"Воображаю себе", – подумал Лудольф и красочно выразил своё восхищение.
Конец ознакомительного фрагмента.