Дневник офицера Великой Армии в 1812 году.
Шрифт:
В ту же минуту к генералу Бруссье является офицер и от имени принца обещает ему, что подкрепление придет скоро. Вместе с тем Бруссье передается приказ удерживаться на позиции до появления новых войск. Генерал размещает тогда обе свои злополучные дивизии в деревне, стоящей позади небольшого леса; в качестве защиты служит им усадьба, окружность которой обрамлена изгородью. Таким образом этот доблестный генерал увеличивает свои оборонительные средства и с благородной покорностью ожидает решения судьбы.
Нам пришлось до поздней ночи оставаться на назначенной нам позиции. И несмотря на столько ударов, обрушившихся на нас, чувство чести и дисциплина по- прежнему сохраняют свою власть. Представьте только себе
Однако ночь положила конец предпринятой казаками своеобразной охоте. Ищут биваков, и войска, за исключением сторожевых отрядов, идут устраиваться в первых попавшихся домах на высоте, которую мы занимаем.
Таким образом, мы едва добрались до заветного города, как узнали, что он заполнен отсталыми, разграбившими съестные припасы, и теперь мы находимся под гнетом нужды, усталости, голода и холода, и осаждены врагами. И тем не менее, мы предпочитаем сражаться и погибнуть от неприятельского оружия или от суровости зимнего времени, чем покинуть пост, доверенный нашей чести. Разве это не такие характерные черты, которые Плутарх мог бы собрать, чтобы поведать о них потомству? И разве наши герои не черпают этих чувств в примерах своих вождей, таких, как превосходный генерал Лекки, как полковники Морони, Крови, Бонфанти, Бастида, Берретини, Саккини или другие бравые офицеры, как Росси, Джакопетти, Ферретти, Айрольди, Вилла, Соммарива, Додичи, Цаппа, Чима, Феррари, Киези, Банки, Гвидотти, Раффалья, Бацци, Данези, Цукки, Баклер и многие-многие другие, которых мне хотелось бы назвать, чтобы увековечить их память? Таковы же и французские офицеры, не менее достойные похвал. Они, сражаясь среди нас, гордятся нашей славой; и из них с особенным удовольствием я всегда буду вспоминать таких людей, как Жаке, Клеман, Сюбервиль, Дальстейн, Блан Шардон, Жермен и другие.
ГЛАВА XXI
Полная анархия
Смоленск, 14 ноября. Ночь прошла довольно спокойно, но с рассвета до нас через каждые 5 минут стали доноситься звуки пушечных выстрелов. Находившийся в Смоленске вице-король был уверен, что это тревожные сигналы генерала Бруссье; он немедленно вскочил на лошадь и в сопровождении своих адъютантов отправился в путь. Дивизия Пино, идя по дороге от Вопи к Смоленску, встретила войска русского генерала Грекова около Каменки; они находились на прекрасной позиции, защищенные двумя пушками. Полковник Баталья их атаковал и, опрокидывая все на своем пути, пришел в Смоленск. Лишения и опасности, перенесенные остатками итальянской армии, не миновали также и солдат армии Пино, которая совершала свой путь поистине среди тучи врагов, тревоживших ее со всех сторон.
Утром 14-го вице-король поднялся на нашу позицию. Взобравшись на возвышенность, принц Евгений стал во главе королевской гвардии и повел ее на неприятеля. Холод был такой, что 32 гренадера упали, замерзнув в строю, где они ждали приказа о выступлении. Вице-король не ошибся. Платов до восхода солнца атаковал деревню, где укрепился Бруссье. Артиллерия Платова зажгла дома, и Бруссье должен был оставить позицию. Он отступил со своим небольшим отрядом в полном порядке, но все же оставался в крайне затруднительном положении. Наш приход вернул мужество этим смельчакам и остановил горячность нападающих.
Глубокая рытвина препятствовала Бруссье двигаться вперед. Казаки поставили на возвышенности батарею, которая делала переход чрезвычайно опасным. Принц поставил сюда две пушки и гаубицу и послал 50 выглядевших скелетами солдат из двух рот на атаку позиции. Эта горсть смельчаков, не обращая внимания на картечь и пики, вошла на высоты, как стая львов. Враг, напуганный такой отвагой, вскачь понесся назад со своей артиллерией и отказался от намерения отрезать отступление Бруссье. Повозки, войска, отсталые прошли на его глазах и спаслись от полной гибели, которую готовил им Платов.
Наконец, днем 14-го, королевская гвардия, к которой принадлежал и я, и спешенная кавалерия итальянской армии получают приказание спуститься к Смоленску. Дивизии Бруссье и Пино остаются на позициях на возвышенностях вдоль Петербургской дороги.
В момент нашего вступления в Смоленск мы узнали, что император выехал отсюда сегодня утром, в восемь с половиной часов, в сопровождении старой гвардии и предшествуемый на расстоянии трех часов ходьбы молодой гвардией.
С 9 ноября — день его прихода в Смоленск, — император старался, насколько это было возможно, реорганизовать свою армию; он соединил в один корпус, под командой Латур-Мобура остатки кавалерии; раздал ружья тем солдатам, у которых их уже не было; каждый поясной патронташ снабжен был 50 патронами; переносные мельницы были распределены между различными корпусами. Большая часть раненых и больных, которых всего было здесь 3678 человек, была эвакуирована из Смоленска в Оршу; в отделившиеся отряды были отправлены приказы и инструкции, велено было правильно распределить находящийся в магазинах города провиант по всем войскам, стоящим под оружием. Императорская гвардия при этом распределении должна была получить запасов на 15 дней; остальные части — на 6. Раздача началась с гвардии, в первый же день ее прихода, но она замедлилась и тем замедлила раздачу прочим войскам.
Отсталые, которых отчасти жадность, отчасти необходимость побудили снова вступить в ряды войск, получают теперь несколько горстей ржаной муки, овощей и немного водки. Этим они остаются неудовлетворенными и снова уходят и живут тем, что нападают на нестроевых людей, которые возвращаются с полученным провиантом к своим полкам.
Только благодаря бдительности офицеров и дисциплине императорской гвардии удается улаживать ссоры и успокаивать беспорядки, то и дело возникающие у дверей магазинов. Многие солдаты отказываются разносить провиант по войскам, а если их заставляют, то они берут его, прячут и потом распределяют между собой.
Принц Евгений получил приказ удержать до вечера высоты новой части города; нам была обещана раздача провианта, и завтра мы должны следовать за гвардией, которая отправилась в путь сегодня утром; днем раньше нее вышли Жюно, Зайончек, заменивший раненого при падении лошади Понятовского, и Клапаред, которому было поручено сопровождать гвардию, казну, трофеи и имущество главной квартиры.
К несчастью, после отъезда императора порядок сразу нарушился. Нам было очень трудно найти себе пристанище, и весь штаб, королевская гвардия и кавалерия 4-го корпуса на эту ночь должны были довольствоваться несколькими домами, уцелевшими в предместье Красном, наполовину разрушенном огнем.
Прежде всего мы ищем съестных припасов. Мы рассыпаемся по улицам, чтобы их купить. Иногда у тех, кто имел неосторожность их показать, хотя бы и не желая продавать, запасы вырываются из рук. Офицеры и солдаты идут вперемешку, одетые самым странным и необычайным образом, вступают друг с другом в драку и едят посреди дороги! Увы! наши физиономии, похудевшие и почерневшие от дыма, наши разорванные одежды, изношенные и грязные, плохо соответствовали тому воинственному и величественному виду, который мы являли собой три месяца назад, проходя через этот самый город.