Дневник полярного капитана
Шрифт:
Глава XV. Последние недели на мысе Эванс
Несчастный случай с Клиссольдом. – Приключение с Тэйлором. – Выходки Кристофера. – Неудача с мотором. – Болезнь собак. – Несколько портретов. – Несчастный случай с лошадью. – Больное колено. – Оценка моторных саней. – Неравномерность тепла и холода. – Первый мотор на Барьере. – Последние дни на мысе Эванс.
П ятница, 6 октября.
Вместе с подъемом температуры в доме началась легкая оттепель; со стен капает; накапало и на мой дневник, как показывают его страницы. Но теперь капает уже меньше, и если больше капели не будет, то за зиму влаги накопилось замечательно мало, что говорит в пользу постройки дома. Влаги едва ли осталось еще много, иначе пятна были бы больше.
Вчера я основательно осмотрел Джию и убедился, что он не годится. Он слишком слабосилен, чтобы возить тяжести, а лишние три недели дела не поправят. Надо считаться с фактами, и я решил Джию оставить; придется обойтись с девятью лошадьми. Китаец не особенно надежен, на Джимми Пигга полагаться слишком нельзя; но остальные семь в полной исправности и как-нибудь должны нас вывезти.
Если вытерпим еще потерю, вся надежда останется на моторы, а тогда… Что делать, надо брать дурное с хорошим.
Отрадно хоть то, что из лошадей пятеро – Виктор, Сниппетс, Кристофер, Нобби и Боунз – в безукоризненном состоянии, от природы сильны, прекрасного сложения; и даже шестая, малорослый Майкл, если и не такого стройного сложения, но силой тоже не обижен.
Сегодня Уилсон, Оутс, Черри-Гаррард и Крин со своими лошадьми ушли на мыс Хижины. В 5 часов оттуда вдруг зазвонил телефон. (Мирз уже несколько времени, как провел его, но до сих пор он еще не был в употреблении.) Минуты через две мы услышали голос – значит, сообщение установлено! Я довольно долго разговаривал с Мирзом, а после того и с Оутсом. Положим, в самом факте нет ничего особенного; а все же удивительно то, что за полярным кругом можно переговариваться на расстоянии 15 миль! Оутс сказал мне, что лошади дошли вполне благополучно; Кристофер немного устал, зато груз у него был тяжелее всех.
Если удастся содержать телефон в порядке, это будет большим благодеянием, особенно впоследствии для Мирза.
Погода чрезвычайно неустойчива; в последние два дня была недурная, но временами налетает ветер и крутит снег; вечер же сегодня пасмурный и очень мрачный.
Мы все помешались на фотографии. Понтинг своим мастерством все больше восхищает нас, и его ученики с каждым днем совершенствуются, у нас у всех почти выходят хорошие негативы. Всех лучше у Дэбенхэма и Райта; но Тэйлор, Боуэрс и я тоже недурно усвоили щекотливые тонкости экспозиции.
Суббота, 7 октября.
Как бы желая уличить нас в несправедливости, забракованный Джию сегодня утром отличился: прошел 3 1/2 мили без остановки и даже не запыхавшись, хотя поверхность была много хуже, нежели два дня назад. Если и дальше так пойдет, его можно будет снова включить в наши расчеты, и я уже задумываю ему и Китайцу дать 10-футовые сани вместо 12-футовых. Многого от них ожидать нельзя; но только бы они продолжали работать, как теперь, – и то хорошо.
У нас пошли долгие и веселые разговоры со старым домом на мысе Хижины, и нельзя, конечно, пропускать удобного случая для обмена разными шутками и остротами. Нам говорят, что там прошлой ночью была вьюга, тогда как у нас здесь было тихо и шел снег; сегодня только ветер дошел до нас.
Воскресенье, 8 октября.
Чудный день. После молитв все разбрелись по своим делам; лошади работали хорошо. Мы с Понтингом сделали на гряде множество фотографий.
Все бы хорошо, но день не прошел без приключения.
Около 5 часов Нельсон из своего ледяного дома известил нас по телефону, что Клиссольд свалился с айсберга и расшиб себе спину. Боуэрс в три минуты снарядил сани. Аткинсон, к счастью, был дома и поехал с нами. Я нашел Понтинга сильно испуганным, а Клиссольда почти без чувств. В эту минуту подходили лошади с мыса Хижины, и я одну на всякий случай задержал. Уложив пациента в спальный мешок, мы, не теряя времени, доставили его домой.
Оказывается, что Клиссольд служил Понтингу «моделью» и что они лазили по айсбергам, ища хорошие виды. Насколько я понял, Понтинг, для предохранения Клиссольда от опасности, дал ему свои сапоги с шипами и топорик, но тот, по-видимому, оступился футов на 12, соскользнув с округленного ледяного бугра, потом просто свалился с высоты шести футов на остроугольный выступ ледяной стены.
Он, должно быть, ударился спиной и головой и, несомненно, страдает от легкого сотрясения мозга. Прежде чем потерять сознание, он жаловался на спину и очень стонал, когда его в доме перекладывали. Он очнулся около часа после того, как его привезли, и, видимо, терпел сильную боль. Ни Аткинсон, ни Уилсон не думают, чтобы было что-нибудь серьезное, но его основательно еще не осматривали, и он, во всяком случае, сильно потрясен. Я все еще очень беспокоюсь. Аткинсон на ночь сделал ему впрыскивание морфия и просидит у него.
Беда редко приходит одна, и вскоре после того, как привезли Клиссольда, мне пришло в голову, что Тэйлора что-то долго нет; он на велосипеде поехал по направлению к Голове Турка. Мы успокоились, услышав, что в подзорную трубу видны две фигуры, приближающиеся со стороны Южной бухты, но за ужином явился Райт, сильно разгоряченный, и рассказал, что Тэйлор в изнеможении остался в Южной бухте, просит горячей воды и коньяку. Я счел за лучшее отправить сани и за ним, но прежде чем посланные обогнули мыс, Тэйлор уже плелся к нам берегом. Он был страшно изнурен. Он шел вперед, к своей цели, когда давно уже должен был бы рассудить, что пора вернуться назад. Этим приключением, вдобавок к сильному беспокойству насчет Клиссольда, день весьма неприятно закончился.
Вторник, 10 октября.
Положение Клиссольда все еще тревожное. Две ночи он провел недурно, но и теперь еще едва в состоянии шевелиться. Он ненормально раздражителен, но это, говорят, один из симптомов сотрясения мозга. Сегодня утром попросил есть; это добрый знак. Затем настоятельно осведомлялся, снаряжаются ли его сани. Чтобы его не огорчать, его уверяли, что все будет готово; но на самом деле имеется лишь самая слабая надежда, чтобы он мог исполнить свою роль в нашей программе.
Мирз вчера вернулся с мыса Хижины, немного опередив метель, которая настигла нас всего через полчаса после его возвращения. Он принес известие еще о новой потере: Дикий, одна из наших лучших собак, заболел тем же таинственным недугом, как другие две; промучился ночь, а к утру скончался. Уилсон полагает, что причиной тут крошечный червячок, попадающий в кровь, а оттуда в мозг. Печально; но у Форда пальцы хотя и поправляются, однако очень медленно. Остается только рукой махнуть: будь что будет!