Дневник полярного капитана
Шрифт:
Ввиду этой новой неудачи и того, что двое из наших самых усердных рабочих сильно притомились от двухдневной возни с машинами, я решил выступать не завтра, а в среду. Если уляжется метель, Аткинсон и Кэохэйн завтра отправятся на мыс Хижины, чтобы удостовериться, насколько можно положиться на Джию.
Вторник, 31 октября.
Метель сегодня утром утихла, а после полудня погода прояснилась: светит солнце и ветер падает. Аткинсон и Кэохэйн пойдут, вероятно, часа через два, как условлено, и если продержится погода, мы все пойдем завтра. Так, вместе с первой главой нашей летописи, кончается эта часть моего дневника. Будущее только Богу известно; я же ничего не припомню, что было бы упущено из того, что надлежало сделать ради достижения успеха.
Глава XVI. На Барьере
Пропажа мотора. – Изменяет второй мотор. – Любопытные черты метели. – Лошади страдают от метели. – Противный ветер. – Продолжаются неблагоприятные условия. – Отдых на солнце. – Лошади работают исправно. – Застрелена первая лошадь. – Изнурительный переход. – Застрелена вторая лошадь. – Показываются Южные горы. – Третья метель. – Четвертая. – Пятая, и самая длительная. – Терпение и решимость. – Конец перехода по Барьеру.
С реда, 1 ноября 1911 г.
Вчера вечером мы узнали, что Джию прошел расстояние до мыса Хижины приблизительно в 5 1/2 часов. Сегодня мы выступили маленькими партиями: Майкл, Нобби и Китаец пошли первыми, около 11 часов утра. Чертенка Кристофера запрягли с обычными церемониями, и он отправился, озлобленно лягаясь, а Оутс за ним, отчаянно цепляясь за возжи.
Боунз смирно поплелся с Крином, а вслед за ними Сниппетс шел со мной, на поводу. Десять минут спустя Э. Эванс со Снэтчером обогнал нас, по обыкновению, во весь опор.
Ветер дул с большой силой, и небо было мрачное, угрожающее. А лошади ветер ненавидят. Еще на одну милю дальше на юг меня обогнал Боуэрс с Виктором и оставил меня там, где я предпочитаю находиться, – в тылу нашей колонны.
Вдруг я заметил, что впереди какая-то из лошадей остановилась – и ни с места. Я подумал, уж не Китаец ли, еще ничем себя не заявивший и потому остававшийся загадкой, но, к счастью, ошибся; это оказался мой старый приятель Нобби, почему-то заупрямившийся. Так как он очень силен и вообще здоров, то дело легко уладилось при помощи Антона, подступившего к нему сзади с известными ему убедительными приемами. Бедному Антону с его коротенькими ножками трудно поспевать за нами.
Снэтчер скоро стал во главе колонны и прошел все расстояние в четыре часа. Эванс говорит, что не мог заметить в нем разницы в начале перехода и в конце его: играючи прошел. Боунз и Кристофер тоже пришли совсем свежими; последний всю дорогу брыкался и горбил спину. Просто конца нет его чертовщине, и главный вопрос в том, как Оутса предохранить от его проказ. Нужно бы, чтобы около него всегда находились две-три смирные лошади, но это трудно устроить, потому, что между ними большая разница в скорости хода. Немного позже я наткнулся на небольшую компанию, состоящую из Боуэрса, Уилсона, Черри и Райта, и с удовольствием увидел, что Китаец идет бодро и без усилия. Он не резв, но вынослив, и мне кажется, что он далеко пойдет.
Виктор и Майкл опять ушли вперед. Три остальные наши группы, прошли все расстояние в пять без малого часов – и пришли в самую пору, так как погода испортилась окончательно, и вскоре после нашего прихода ветер обратился уже в настоящий шторм.
Четверг, 2 ноября.
Скорость нашего движения в значительной степени определяется скоростью шага наших лошадей. Это мне напоминает речную регату или довольно беспорядочный флот из разнокалиберных судов весьма различной скорости. Дальнейший план кампании вполне разработан. Мы разделили лошадей на ленивых, средней скорости и более резвых. Снэтчер выступит последним и, вероятно, обгонит передовых. Все это требует немалого расчета. Мы решили сначала идти по ночам и выступим, надеюсь, сегодня после ужина. Погода с каждым часом улучшается, но в это время года это еще ничего не значит. В настоящую минуту лошадям очень хорошо. Майкла, Китайца и Джемса Пигга мы просто взяли в дом. Китаец всю ночь не давал нам спать – все топал копытами. Мирз и Дмитрий здесь же с собаками, также и Понтинг, с большим фотографическим аппаратом. Боюсь, что немного ему будет случаев поработать.
Пятница, 3 ноября. Лагерь № 1.
У мыса Хижины дул пронзительный ветер, слегка крутил снег, но мы отправились, как условились. Первым в 8 часов вечера выступил Аткинсон со своей партией, состоящей из Джию, Китайца и Джимми Пигга. Без малого в 10 часов пошли Уилсон, Черри-Гаррард и я; наши лошади шли вместе, спокойно и ровно, по морскому льду. Ветер значительно упал, но вместе с ним упала и температура, так что небольшой оставшийся ветер резал как ножом. В Безопасном лагере мы застали Аткинсона. Он уже отзавтракал и собирался снова в путь. Китаец и Джию, по его словам, устали. Вскоре после того, как мы разбили лагерь, явились Понтинг с Дмитрием и небольшой упряжкой собак. Понтинг успел установить кинематограф вовремя, чтобы уловить быстро подбегавший арьергард; впереди бежал Снэтчер, которого то и дело приходилось удерживать, – мал, да удал! Кристофер при запряжке разыграл обычную комедию, но его, очевидно, смирила поверхность Барьера. Все же не решались еще дать ему отдыхать, так что вся партия промчалась мимо, вслед за передовым отрядом.
Закусив, мы уложились и бодро пошли вперед. Я вообще не люблю этих полуночных закусок; но для людей предутренние часы очень приятны, когда, как сегодня, идешь при легком ветерке и постепенно усиливающемся солнце. Шедший впереди нас отряд разбил лагерь милях в пяти за Безопасным лагерем, и мы догнали их около часа спустя. Висе лошади привязаны в порядке, но все вообще устали; Китаец и Джию даже очень. Почти все лениво едят, но это, я думаю, временное явление. Мы воздвигли для них валы, но ветра нет, и солнце с каждой минутой становится жарче.
На востоке что-то вроде марева. Небольшие предметы являются в сильно преувеличенном виде, с темными вертикальными линиями.
1 час пополудни. Пора кормить. Разбудил всех, и Оутс раздал рационы. Все лошади едят исправно. День жаркий, удушливый; снег ослепляет. Забываешь, что температура низка – всего 22° [–6 °С],– и припоминаются залитые солнцем улицы, опаленные, жгучие мостовые; а между тем, не далее как 6 часов тому назад, большой палец на моей руке едва не был отморожен. Обо всех таких неудобствах, как мерзлая обувь, сырая одежда и влажные спальные мешки, нет и помина.
Вблизи лагеря найдена жестянка от керосина, при записке, извещающей, что моторные сани проходили тут 28 октября в 9 часов вечера, быстрым ходом. Они опередили нас на 5–6 дней и должны бы удержать за собой это расстояние.
«Боунз съел у Кристофера наглазники», – доложил Крин. Это значило, что Боунз уничтожил защиту, без которой Кристофер жмурится от жаркого солнца. А эти наглазники обещали оказаться весьма полезными.
Суббота, 4 ноября. Лагерь № 2.