Дневник реаниматолога
Шрифт:
Разузнав все новости и получив заряд хорошего настроения, от души посмеявшись, отправляемся на обход и работать, писанина карт и историй занимает большую часть рабочего времени. На это утро у меня было четыре пациента. Дедушка, которого скоровики посчитали мертвым, послеоперационная женщина, такой же мужчина, ну куда же без нее, здравствуй белая горячка. Теперь обо всех по подробней, имен записывать нельзя, это врачебная тайна, так что просто опишу ситуации.
Бедного деда привезла скорая из дома в сопоре «это уже агональное состояние перед смертью», зафиксировав данный факт,
Артем «Артем Агосян, родом из Туапсе, работает больше трех лет. Молодой и перспективный реаниматолог. И еще очень красивый», решил трубить без релаксантов посчитав что деду они уже не нужны, хотя показатели монитора были в норме. И вот заводит он клинок в рот, а дед как начнет кашлять, все аж в стороны разбежались. Открывает дед глаза и говорит:
– А, вы кто? А где я? И что вы делаете? Не совсем понятно пробормотал дед, так как зубы, точнее протезы у него были сняты.
– Дед так ты живой, засмеялся Артем. – Ты не волнуйся, ты в больнице, скоро домой отпустим.
Как оказалась у деда редкая патология, если можно так назвать, он впадал в кратковременные состояния на подобии литаргического сна, тело остывает, дыхания почти нет, но это сон и человек при этом вполне живой. Вот такая хохма. Хорошо, что сразу не похоронили, или того хуже, не сожгли, сейчас это модно.
– Так дедушка на перевод. Сказала я палатной медсестре.
Сегодня со мной дежурили Катя и Наина. Катя у нас, толстушка-веселушка, всегда на позитиве, а Наина более строгая и всегда молчун, но свою работу делает отменно, с ней хоть в огонь, хоть в воду, и медные трубы.
– Сейчас бумаги подготовлю, Катя собирай дедулю, поедет в терапию. Он уже точно не наш клиент.
Поехали дальше, парочка мужчина и женщина привезли две скорые в одно и тоже время с ножевыми ранениями. Мы с начало подумали, что они друг друга порезали, ан нет.
Живут они в разных концах города, только случаи у них идентичные и в одно и то же время произошли. Его сожительница пырнула, а ее сожитель. Обоих прооперировали, жить будут. Заведующий, на обходе не удержался и схохмил:
– Ребят, ну раз пошла такая пьянка, может вам пожениться, видите какие вы одинаковые, как две половинки. На такой веселой ноте закончился обход.
Пробегая мимо палат, после обхода, я увидела Катю и сказала:
– Катюш парочка до завтра у нас, понаблюдаем пока, первые сутки после операции все-таки, отдавать еще рано.
– Как скажете Кира Анатольевна, монотонным голосом ответила Катерина.
– И делирий тоже остается. Крикнула я уходя в ординаторскую писать карты.
И это просто начало дня, точнее рабочих суток. Но вроде все спокойно, даже «белка» наша успокоилась, всю ночь орал, а сейчас спит, аки ангел, силы к ночи копит, ведь все демоны просыпаются ночью.
– Да блядь, какой ужас, выругалась я.
– Это она называет рядовое утро? Я отложила дневник в сторону.
– Надо еще налить, без ста грамм, это читать невозможно, наверно, когда дочитаю, сопьюсь.
– Если это рядовое утро, то что же будет дальше, что Кира решила об этом написать, я бы не смогла там работать. Говоря сама с собой я налила еще один бокал.
Буч пришел с улицы и побежал к миске, в доме не воняло-чистый значит, это уже было хорошим знаком. Я опять устроилась в кресло, прихватив с собой всю бутылку, чтоб не вылезать из-под теплого пледа. Буч наевшись улегся у ног, и правда, когда он был рядом мне было спокойно. Где-то в глубине души, я начинала любить этого дурака.
– Давай я буду читать в слух, тоже послушаешь? Буч поднял голову, как будто понял, что я говорю.
– Ну тогда слушай:
Ну все карты написаны, пол дела сделано. Сейчас сходим покурим, кружка кофе и пойду к девчонкам на палаты. Я люблю сестрам помогать, их адский труд ник то не ценит. Знаю это не по наслышке, сама была и санитаркой, и сестрой, правда в другом отделении, по легче, чем тут в реанимации.
И вот захожу я в палату, а наша «белка», за то время пока мы ходили курить благополучно проснулась и лежит радостно грызет провода от монитора. Я подбежала, отняла, на благо не успел доесть.
– Ах ты ж мой хороший не ешь наш монитор, он не вкусный и дорогой, за всю жизнь не расплатишься. А он вдруг посмотрел на меня и как заорал:
– Отними у нее пистолет. – У кого? Спокойным голосом спросила я.
– Ты что не видишь? Вон ворона на проводах сидит с пистолетом и по мышам стреляет. Мне мышей жалко, отними у нее скорей.
– Не волнуйся сейчас отниму, и никто больше мышек не тронет. А тебе поспать надо.
– Кать десять миллиграмм реланиума, пусть поспит, а то не дай бог ворона с пистолетом еще раз на мышей нападет. И повесь ему еще литрушку фриостерина и пусть капает по быстрее. Вот как-то так проходят будни врачей и весело, и грустно одновременно. Время близилось к восьми вечера. Сижу пишу кары и истории и вдруг раздается телефонный звонок. Звонили со скорой, что бы подготовили палату и чтоб хирурги были на готовы развернуть операционную. Сказали, что везут болевой шок и скорей всего понадобиться ИВЛ. Больше информации не было, ДТП или что, мы не знали.
Они были от нас в пятнадцати минутах езды, так что мы успевали полностью подготовиться. Палату мы подготовили, и всю аппаратуру тоже.
Сидим ждем.
И вот раздается гул сирены, и мы как по стойке смирно стояли и встречали скорую помощь.
Бегом скорая закатила носилки в приемный покой. Тут же подъехала полиция.
– Да что тут происходит?
– Что случилось объясните.
Я подошла и начала с ней разговаривать, оценивая адекватность поведения.На каталке лежала женщина лет семидесяти и просто стонала.
– Что произошло? Вы меня слышите? Где болит?
Это стандартные фразы, а женщина лишь бормотала:
– Ему нельзя в тюрьму, он хороший просто болен.
Ко мне подошел Василич и сказал:
– Заканчивай тут слюни слушать, смотри и делай выводы.
Он откинул одеяло с женщины.
– О боже, как она еще в сознании.
От груди до паха и по окружности до позвоночника, не было кожи, причем и воспаления тоже не было. Все было сделано по всем канонам хирургической практики.