Дневник советского школьника. Мемуары пророка из 9А

Федотов Лев Федорович

Теперь-то финны знают силу Красной армии! И то правда! Какое же упорство может оказывать букашка слону? Какое? Разве только то, что она раскроет свои крылышки и упорхнет за тридевять земель? И это видно на деле! С какой легкостью наша армия захватывает финские районы, а вражеские войска даже боятся сопротивляться. Что они могут сделать своими первобытными ружьями против гаубиц наших войск. Красная армия, откровенно говоря, просто одним дуновением сметает финских вояк со своего пути, честное слово!

Ну, ладно! Покамест о политике хватит!

Мне кажется, что я не успею полностью докончить оформление итальянского доклада к новому году, т. е. вернее сказать, к поездке в Ленинград, чтобы исполнить просьбу

Раи и захватить его туда с собою, поэтому я решил кое-что в докладе пропустить и оформлять только самое основное, а уже потом, если останется время, вернуться к пропущенному – менее важному. Сегодня я так и сделал. Я решил пропустить ту главу, оформление которой вообще-то известно каждому, поэтому с нею мне и нечего спешить. На мой взгляд, это больше всего подходит к главе «Великие люди Италии», ибо портреты великих людей этой страны и без того известны каждому. А я лучше сделаю самое важное и существенное. Тогда у меня есть шансы на то, что я смогу успеть к концу этого месяца закончить главное, т. е. лицо доклада.

Итак, сегодня я перешагнул через главу растений и приступил к главе о колониях Италии. Я набросал карандашом на карточке вид Ливийской пустыни, как вдруг ровно в 6 ч. вечера услышал вечерний выпуск последних известий. Я поставил радиоприемник на письменный стол и вместе с мамой стал слушать. Не буду много расписывать о том, что мы услыхали, но скажу кратко. Мы услыхали о том, бараноподобное правительство белогвардейское, услыхав, что войска СССР перешли границу их страны, растерялось, и его члены подали в отставку. Достукались, канальи? А кто виноват? Сами! Какая-то нелегкая вас подталкивала на эту подлую миссию! А вот оно в чем дело! Англичане! Ну, да, теперь-то я в этом уверен так же твердо, как в том, что 5 и 5 будет 10. Да, да! К тому же многие солдаты финляндских войск, поняв обращение компартии, восстали против горе-правителей. Народ также поднял восстание, отказываясь воевать с Советским Союзом, и уже в гор. Териоки (вост. Финляндия) образовалось Народное правительство новой демократической Финляндской республики во гл. с Отто Куусиненом [49] . Война с СССР окончилась! Она началась сегодня в 3-ьем часу ночи и окончилась сегодня днем. Теперь война идет внутри самой Финляндии, война гражданская, война двух правительств – нового правительства свободной Финляндии и темного страшного «правительства» Таннера, заменившего бежавших Каяндера и Эркко. Это, по-моему, была самая удивительная по своей краткости война в истории, ибо она существовала всего лишь в течение полусуток. Удивительная война!

49

Речь идет о формировании с помощью Советского Союза в противовес официальному т. н. Народного правительства Финляндии во главе с коммунистом Отто Куусиненом. Однако в действительности это правительство не имело рычагов влияния в Финляндии. Вопреки суждению Левы, война с Финляндией после образования этого правительства не только не окончилась, но продолжилась с нарастающими трудностями для РККА.

Лишь только окончился выпуск последних известий, как к нам позвонила Люба:

– Ты слышал сейчас выпуск последних известий? – спросила она меня.

– Да, да! У нас радио было включено.

– А мамка?

– Как же?! Тоже слышала.

– В таком случае я вас поздравляю.

– Спасибо, спасибо, – ответил я, смеясь. – И тебя тоже.

– Ну, ладно, – заключала Буба. – Я иду к вам, как мы уговорились. А Анюта будет у вас?

– Да, она обещала придти, – ответил я.

– Я иду.

На этом разговор наш окончился. Я передал его маме, и мы стали дожидаться Бубу и Анюту.

– Маня тоже сегодня обещала

к нам придти, – сказала мама. – Может быть, и Тоня придет.

– А Алексей?

– Не знаю.

Читатель, надеюсь, помнит еще по моим летним записям в Удельной, что Маня и Алексей – это наши старые знакомые, а Тоня и Петя – их дети.

Вскоре пришла Люба. Я думал, что она придет с Галей, или иначе с Гагой (как я ее зову), но последней не оказалось, да это меня и не удивило, ибо мне прекрасно известно, что Гага учится в вечерней школе. Если читатель забыл, то могу напомнить, что Гага – моя двоюродная сестра. Это именно у нее на даче я и был летом в «Белых столбах» с Монькой-маленьким. Прошу не путать Моньку-маленького и Моню-большого. Первый – мой двоюродный брат, 10 лет от роду, из Малой Вешеры, а второй – ленинградец, виолончелист, лауреат, около 30 л. от роду, Раин муж, или, короче говоря, также мой двоюродный братик.

Через несколько времени пришла Анюта, и мы все провели отлично время, беседуя о политике.

В тот момент, когда мы сидели за столом и распивали чаек, пришла Маня. Мы с восторгом ее приветствовали, а еще через некоторое время приехала и Тоня. От них я узнал, что Петя, не окончив институт, уехал на Дальний Восток учителем на пару лет. Я был удивлен и поражен до крайности.

– Как бы и ты куда-нибудь не улетела, – с опаской проговорил я, обращаясь к Тоне. – Ведь ты уже 10 класс кончаешь. Скоро пойдешь.

– Не кончаю, а начинаю, – поправила она. – Сейчас еще и первое полугодие не окончилось.

Вечер прошел дружески и мирно. Я Тоньке показал образцы моей деятельности, как-то: итальянский и украинский доклады, но предупредил ее, конечно, что текст последнего писан не мною. Мы говорили с ней об учебе, вспоминали о наших былых проказах в Ср. Азии и т. д. Повод к воспоминанию о Ср. Азии дал мой застекленный рисунок узбекского храма Регистана, короче говоря, мы с ней беседовали, как старые знакомые и товарищи.

– А где Алексей? – спросил я.

– Папа-то?

– Ну да. А где он? Почему же он не пришел-то?

– Да там его задержали. Да еще и дома нужно кому-нибудь быть, и то, знаешь, у нас в Сокольниках народ отчаянный.

Потом Маня и Тоня ушли, Анюта у нас осталась ночевать. А Люба, когда уходила, спросила меня:

– Ну, ты не забываешь 15-ое число декабря?

– Что ты?! Конечно, нет! Я его все время вспоминаю – ответил я, зная, что 15-го декабря – день рождения Гаги.

– Так ты не забудь. Ведь уже скоро. А у тебя когда? Я что-то забыла. В январе, кажется?

– Ну, да. 10 января, – сказала мама.

– Только, кажется, меня не будет тогда в Москве, – добавил я. – Я в Ленинград еду на каникулы.

– В Ленинград? – протянула Буба. – Вот в том-то и дело, что навряд ли. Ведь он все время сейчас напряжен. Недалеко от него ведь военные операции происходят. Его могут закрыть вовсе.

– Да… – вздохнул я. – Я об этом уже думал. Жалко, правда!.. Но будем надеяться, что за месяц, к Новому году, к каникулам, все уже уладится.

– Будем надеяться. Посмотрим, – сказала Люба. Она ушла, и мы стали приготовляться ко сну. Ну, а потом я сел писать дневник, а теперь, вот именно в этот самый момент, я его кончаю.

2 декабря. Боже ты мой, до чего замечательный у нас физик! Я от него без ума, честное слово. Почему? Пожалуйста. Я вам сейчас скажу. Ну, например, взять хотя бы сегодняшние два последних урока физики.

Ввиду того, что наш физический кабинет занял десятый класс, мы отправились наверх, в тот самый маленький классик, с которого мы всегда начинали 1-ый день каждой шестидневки.

Лишь только мы уселись, как вдруг дверь класса открылась, и в класс вкатился наш толстенький Василий Тихонович. Мы даже еще не успели затихнуть от неожиданности.