Дневник странствующего проповедника 1-13
Шрифт:
Как только мы прибыли в аэропорт Мадраса, чтобы пересесть на рейс до Европы, мой мобильник начал звонить не переставая, сообщая об СМС сообщениях, скопившихся за последнюю неделю. Первый же открытый текст сообщал: «Срочно! Свяжитесь со мной немедленно. Ужасная оппозиция. Один фестиваль уже отменён. Нандини».
Я тут же позвонил Нандини, но поскольку в Польше было далеко за полночь, она не отвечала. Мне не сиделось спокойно во время всего нашего перелёта до Европы. «Как ты думаешь, с какого рода проблемами мы столкнулись на этот раз?» - спросил я Джаятама.
«Не
Позже, во время полёта, я с удивлением нашёл статью в «Интернэшнл Херальд Трибьюн», озаглавленную «Получив выговор Евросоюза, Польша села в лужу».
«Две недели назад, - начиналась она, - представители народов Европы (европейского Парламента), заседая в Страсбурге подписали резолюцию, выражающую всеобщую обеспокоенность расовой ненавистью и ксенофобией в Европе, упоминая несколько стран, в которых происходили инциденты, связанные с расовой либо религиозной нетерпимостью, и, в особенности делая акцент на Польше».
По прибытии во Франкфурт я тут же позвонил Нандини снова. На это раз она ответила и вкратце сообщила мне последние новости.
«Католическая церковь тесно сотрудничает с новым правительством, - начала она, - и использует любую возможность отстоять свои позиции. Мы привлекли внимание небывалым количеством публикаций, рекламирующих наши фестивали.
Параллельно нашей организована кампания под названием «Лето против культов». Во всех средствах массовой информации людей предупреждают, что культы используют летний сезон для расширения своей пропаганды.
Последние несколько недель священник главной церкви в Колобжеге, самом большом городе, где будет проходить наш тур, поливает нас грязью в своих воскресных проповедях. Это всё, о чём он говорит. В результате город отменил разрешение выбрать для нашего фестиваля место около пляжа, которое предполагалось использовать в течение двух недель.
Священник в Сьемышле, где расположена наша база, тоже накаляет страсти против нас. Он уговаривает свою воскресную паству внимательно смотреть за своими детьми, пока мы в городе. Он размещает ежедневные предупреждения о нас на публичной доске объявлений за церковью. Обстановка в городке напряжённая. Есть и другие вещи, но я дождусь Вашего приезда, чтобы рассказать всё».
Я размышлял над ситуацией по дороге из Франкфурта в Варшаву. «Когда я был в Пури, - думал я, - я молился Господу Джаганнатхе о благословении всегда распространять Его милость тем, кому повезло меньше, чем мне, но те, для кого она предназначена, не всегда принимают эту милость. Поэтому священнику следует быть терпимым».
На собрании тура на следующий день я поговорил с Нандини об отменённом фестивале в Колобжеге.
«Предполагалось, что посол Индии в Польше будет почётным гостем на этом фестивале, - сказал я.
– Польскому правительству будет весьма неловко, если мы расскажем послу, что праздник был отменён из-за религиозной дискриминации».
«Я это понимаю, - ответила Нандини, - и планирую поднять этот вопрос при встрече с мэром Колобжега в конце недели».
Я посмотрел на всех присутствовавших преданных. «Никто из нас не должен быть обескуражен, - сказал я.
– Оппозиция, с которой мы столкнулись, не является чем-то новым. Нам приходилось бороться с ней каждый год».
«Но в этом году она особенно агрессивна, - сказал Джаятам, - особенно после недавних выборов. Наш начальник охраны, Ракшана дас, каждый день получает угрожающие сообщения на свой мобильный телефон, предупреждающие нас не проводить никаких фестивалей в этом году».
«Давайте подождём и посмотрим на реакцию людей, - предложил я.
– Отправившись завтра на Харинаму, мы сможем оценить ситуацию».
На следующие день все, во главе со мной, отправились на пляж в Побиерово, чтобы разрекламировать вечерний фестиваль. Думая о высказывании Европейского Парламента о ксенофобии в Польше и плохих статьях со стороны кампании «Лето против культов», я был полон опасений, если не сказать больше.
Когда мы вышли из автобуса, я огляделся. «Возможно, люди даже не будут брать наши приглашения», - думал я.
Но эффект от проведения фестивалей на побережье в течение 17 лет не собирался исчезать так быстро. Как только мы вышли на пляж, воля народа была явлена, несмотря на противостояние правительства.
«Нация, которая боится позволить своим людям открыто обсуждать верность или ложность идей - нация, которая боится своих людей». [Джон Ф. Кеннеди]
В тот момент, когда наша пёстрая процессия из сотни преданных ступила на песок, зрители схватили своих детей, но не из страха. Они проталкивали своих детей вперёд, чтобы сфотографировать с нами. Матаджи сняли с себя шёлковые гирлянды, которые я купил во время поездки в Пури и повесили их на шеи детей.
Это произвело сенсацию. Каждый хотел получить шёлковую гирлянду и сфотографироваться с нами. Но в окруже-нии такой толпы, обступившей нас, чтобы сфотографироваться, мы двигались по пляжу со скоростью улитки.
Я повернулся к Амритананде дасу: «Это великолепно, - сказал я, - но как мы сможем рекламировать фестиваль, продвигаясь с такой скоростью?»
Амритананда засмеялся: «Не думаю, что можно организовать рекламную кампанию лучше этой».
Когда мы пели, двигаясь по пляжу, люди махали нам и улыбались. И, впервые, многие из них выкрикивали: «Харе Кришна!» или «Харе Харе!»
Я покачал головой. «Определённо, времена меняются, - тихо сказал я, - и, похоже, к лучшему».
Когда мы приблизились к одной семье загорающих, девочка лет семи села, как только услышала киртан. Я тут же увидел, что она слепа. По мере того, как двигалась Харинама, она медленно поворачивала голову. Она начала улыбаться, и когда мы подошли ближе, сунула руку в сумку, пытаясь там что-то нащупать. Затем она выбежала вперёд с большой улыбкой и вручила мне монетку в один злотый.
«Харе Кришна», - прошептал я ей на ухо.