Дневник Верховского
Шрифт:
Непосредственным составителем этого документа был секретарь ЦИК, известный тогда адвокат Николай Дмитриевич Соколов (1870-1928), сделавший блистательную карьеру на многочисленных политических процессах. По смыслу Приказа №1, исходившего от Центрального исполнительного комитета (ЦИК) Петроградского (по существу, всероссийского) совета рабочих и солдатских депутатов, солдаты всех родов войск приглашались новыми правителями сформировать свои собственные административные комитеты «Советы» и избрать на командные должности угодных им офицеров. Развал русской армии становился неизбежным и не мог не привести к поражению в войне с Германией. Национальные интересы России были принесены в жертву ради так называемых революционных идей. В таких условиях нужно было незамедлительно действовать,
Александр Иванович действительно весьма умело использовал комитеты. И в Севастополе, и позже, находясь в должности командующего Московским военным округом, он, опираясь на решения Советов, успешно проводил в жизнь свои самые смелые решения… И все-таки правда состоит в том, что через много лет, в 1937 году, А.И. Верховский пересмотрел свои взгляды. Можно сказать, что покаялся. Он вспоминал с тяжелым чувством на душе: «Алексеев не оказал сопротивления, и положение о комитетах было проведено приказом по армии. Но старик низко склонил голову, подписывая этот документ, и слеза затуманила его взор. Ему казалось, что он приложил руку к гибели армии. Я же считал, что он делает большое и нужное дело для ее спасения. Если бы будущее открылось нам обоим, то я бы с горечью должен был бы отвернуться от своего дела, а Алексеев мог бы злорадно улыбнуться»{390}.
Перспективы дальнейшего развития событий после Февральской революции были довольно туманные, ввиду повсеместного распространения анархии. Вместо «командармов» появились, как мрачно шутили офицеры, «убеждармы»; Керенского за глаза называли «главноуговаривающим»; приказы не исполнялись, теперь каждого нужно было убедить. Опасное двоевластие грозило новыми потрясениями. По этому поводу Верховский отмечал: «Перед нами открывается новая тернистая дорога. Далеко, далеко впереди светится мечта, видится родина наша действительно свободной и счастливой. Далеко только до этой свободы, обеспеченной законами. Столько черной ненависти, скопленной веками, столько грязи и лени, раньше скованных дисциплиной, вырвалось теперь на свободу.
И этот новый враг страшен особенно потому, что он облекается в красную мантию революции»{391}. Кажется — лучше не скажешь.
Глава V.
КОМАНДУЮЩИЙ МОСКОВСКИМ ВОЕННЫМ ОКРУГОМ
6 июня 1917 года А.И. Верховский был произведен в полковники и назначен командующим Московским военным округом (МВО). Командовать войсками округа, считал Верховский, это — венец жизненной дороги офицера в мирное время. О работе такого масштаба он все время мечтал, и вот такая возможность представилась. Штаб округа тогда размещался в Кремле, что не могло не придавать дополнительные импульсы к активной деятельности его, тридцатилетнего подполковника Верховского, получившего назначение на должность, на которой служили (в основном) генералы от инфантерии. Смог ли молодой офицер оправдать такое назначение?
Округ был очень сложным и огромным по своей территории. В него входили некоторые северные районы, Тверская губерния, а на юге в него входили Курск, Белгород, Воронеж, Харьков. Нижний Новгород и более южные районы тоже были территорией этого военного округа.
Работы у командующего было много. В Центральной России анархические выступления разливались волной. Тыловые войска отказывались идти на фронт. Разболтанная солдатская масса, часто нетрезвая, представляла собой серьезную угрозу. В таких условиях новый командующий успешно применил новые методы: привлекались сами полки для излавливания дезертиров и уклоняющихся всех видов, а также белобилетников.
Здесь впервые Верховский столкнулся с большевиками. Он так писал об их разрушительной пропаганде: «Для нас, военных, важно одно — их работа губит вооруженную силу, их проповедь тяжелее для полков, чем снаряды германцев с ядовитыми газами»{392}.
А.И. Верховский в книге «Россия на Голгофе» писал: «Гарнизон Владимира прислал мне резолюцию, что если я прикажу им идти на фронт, то они не только никуда не выйдут, но что у них есть оружие, дабы силой отстоять свое право. Такие же требования предъявлены в целом ряде других гарнизонов, хотя в менее решительных тонах. Таковы Рязань, Тула, Тверь, Козлов и т.д. В Ельце и Липецке гарнизоны громят винные склады…»{393}.
Самым опасным было положение в Нижнем Новгороде, где наблюдалось «ясно выраженное восстание». Верховский писал: «Эвакуированные требуют, чтобы их не отправляли на фронт… Власть вырвана из рук командного состава, и, как всегда в русском бунте, так и теперь в Нижнем, зверь разошелся. Есть убитые и раненые. Пленным выкалывали глаза, раненых вытягивали из лазаретов и добивали, сбрасывали с 3-го этажа. Как только власть уходит из рук культурных людей и переходит в руки толпы, так и начинается это безумие»{394}.
Применение силы для восстановления порядка было неизбежным, и решительные меры Верховским были предприняты: «Восставшие пытались организовать оборону, вырыли окопы, поставили пулеметы… Но борьба с ними была легка… Мы, конечно, сумели приехать не с той стороны, откуда нас ждали. Нас ждали, сидя в окопах у Московского вокзала, а мы под гром артиллерийских выстрелов въехали в город со стороны Казани… Сопротивление было коротко и сломлено в ту лее ночь… Взбунтовавшиеся полки были обезоружены. Пулеметы отобраны, зачинщики арестованы… Облава, произведенная в тот же вечер, захватила до 300 солдат, большей частью бывших уголовных преступников, выпущенных из тюрем в начале революции. В них были опознаны многие воротилы только что пережитых зверств… Немцы искренне радуются нашей анархии в тылу»{395}.
А.И. Верховский издал приказ, из которого видно, что в те трудные дни в военном приказе вполне были допустимы и политические декларации:
«Приказ по Московскому округу 11 июля 1917 г.
Гарнизоны Нижнего Новгорода, Ельца, Липецка и отчасти Владимира поддались агитации темных сил. Свергнуты были советы, грабили, насильничали, полки отказывались идти на фронт. Позор предателям… В полном согласии с советами солдатских, рабочих и крестьянских депутатов, я пушками и пулеметами беспощадно подавил восстания и так лее поступлю со всеми, кто пойдет против свободы, против решений всего народа… Мы хотим видеть свою землю свободной и счастливой, мы хотим, чтобы у крестьян была земля, чтобы рабочий был обеспечен 8-ми часовым рабочим днем, и чтобы у всех была воля, поэтому мы должны исполнить свой долг перед страной до конца. Знайте, товарищи, что демократия России братски протягивает руку всем, кто любит родину больше жизни, кто хочет общей нашей работой спасти ее от гибели, к которой ее тянет германский милитаризм и контрреволюция. Но для изменников делу свободы революционная власть имеет лишь штык и пулемет… Требую немедленно начать занятия, отдавая всех не являющихся па занятия под суд. За каждым законным требованием начальников я буду стоять со всей силой, находящейся у меня в руках. Или мы спасем родину, или позором покроется родная земля, и дети наши проклянут нас.
А.В.»{396}.
В 2013 году историком И.А. Макаровым, при изучении документов в фонде ценного хранения Нижегородской областной библиотеки, были обнаружены новые материалы, связанные с личностью А.И. Верховского и проливающие свет на события в Нижнем Новгороде. Неофициальный орган нижегородских кадетов (сильно недолюбливающих Верховского) газета «Нижегородский листок» (№ 164 от 9 июля 1917 года) сообщала неизвестные ранее подробности подавления беспорядков.