Дневник. Первые потрясения
Шрифт:
– Дорогая, не переживайте так, ваш муж вернется к вам в целости и сохранности. Уизли, продолжайте.
« У Беллы я пробыл недолго. Отмечу, что Азкабан на нее никак не повлиял. Как была дурой ненормальной, так и осталась. Может только стала агрессивнее. Пока я не почистил ее память, я понял, что Рея она узнала. Трудно было это не понять, когда тебе прямо в ухо орут: «Этот предатель Мальсибер за все ответит перед моим Лордом. Я его сама убью». А вот Люциуса она почему-то не узнала. Возможно, его аристократическая выдержка, на сей раз оказала ему добрую услугу. Он всегда
Вернувшись к этим асам логического мышления, я некоторое время внимательно смотрел на них.
– Давайте здесь сфотографируемся на память, - я недобро усмехнулся.
– Что мы сделаем?
– переспросил Рей.
– Сфотографируемся. Когда Лорд воскреснет, он должен будет полюбоваться вашими смазливыми мордашками в камере Азкабана, чтобы убедиться, как вы пострадали ради него.
– А я тут причем?
– возмутился Люциус.
– Я не должен сидеть здесь.
– А на всякий случай, мало ли. Сидите здесь, я сейчас приду, - я аппарировал в Министерство за колдокамерой, парой тюремных роб и незаполненных именных табличек.
Вернувшись в камеру, я кинул это все добро им.
– Заполняйте таблички.
– Зачем? Сам не мог?
– ворчал Люциус.
– Я вам что, секретарь Визенгамота? Я что, должен все ваши имена знать?
– У меня нет родового имени, - прямо посмотрел на меня Рей.
– С хера ли?
– я позволил себе удивиться.
– С того самого. Я сам от них отказался, и гоблины это все документально зафиксировали. Я даже не знаю, жив ли кто-нибудь. Мне это даже не интересно.
– Рей, не зли меня. Под каким именем ты у меня зарплату получаешь, твою мать! Пиши его!
Мальсибер вздохнул и написал всего два слова: Рейнард Мальсибер. Насколько я понимаю всю эту муть с родословными, у моего начальника службы безопасности рода нет. С него и с его будущей жены начнет свой путь новый росток нового рода. Причем наличие жены и будущих детей он должен был гоблинам гарантировать. То ли Рей надеялся, что его в скором времени прибьют, то ли до сих пор на это надеется. Нет уж, Рей, ты у меня просто так не сдохнешь. А наличие жены я тебе гарантирую. Будешь сильно артачиться, Империус наложу и насильно женю. Ты его не скинешь – у меня все эти мозголомные штуки гораздо сильнее Малфоевских. Гораздо сильнее. С другой стороны, он от женитьбы сможет отвертеться, если его кто-то введет в свой Род. Причем в любой. Он сейчас никто. Нет, проще жениться – зачем ему куча новых родственников?
Дождавшись, пока Люциус впишет все свои пятнадцать имен, точнее, пока это сделает Рей, под диктовку нашего Лорда Малфоя, я отобрал у них таблички, и быстро пририсовал на них первые пришедшие мне на ум номера. Затем швырнул им робы, и не терпящим возражения голосом заставил переодеться. Мальсибер беспрекословно, выполнил мое распоряжение, натянув робу прямо поверх своей кожаной одежды, и так же безропотно позволил мне себя запечатлеть на память. Единственное, что он спросил, это, а не будет ли слишком подозрительно, что он весь такой вылизанный и выбритый заключенный получился. Надо же, иногда он все же включает мозги. Я сквозь зубы поведал ему о том, что если
А вот с Люциусом возникли ожидаемые проблемы. Он наотрез отказался надевать робу, даже поверх собственной одежды. Пришлось применить силу. В итоге из Люциуса получился на фото истинный узник Азкабана. Растрепанный, с кандалами на руках (а вот не нужно было сопротивляться), и в воротнике Шанца. Великолепно!
Позволив этим… двоим снять робы, я великодушно разрешил им оставить их вместе с именными табличками на память.
Перед тем как аппарировать в Отдел, я прошипел:
– Память Сириусу подправьте, кретины. Хотя бы окно оттуда уберите и замените его на дверь.
– А ты куда?
– Как куда? В Отдел, колдографии делать. Да, Рей, как ты думаешь, Андре понравится твое изображение? Думаю, я сделаю приятный сюрприз своему секретарю, и подарю один экземпляр ему, - и, под возмущенную ругань Мальсибера, я аппарировал.»
– А почему нельзя было добиться оправдания Сириуса после возрождения Волдеморта? Тогда же Питера уже не нужно было скрывать?
– по всей видимости, Гарри надоело реагировать эмоционально и он включил таки в работу мозг, в наличие которого всегда сомневался профессор Снейп.
– Почему нельзя? Северус добился этого уже осенью 94 года. Уж не знаю, чего это ему стоило, но все обвинения с Сириуса были сняты, его розыск прекратился, и ему была даже переведена на счет очень приличная компенсация, – ответил Люциус.
– Но тогда почему Сириус до самой смерти прятался, из дома практически не выходил? – в голосе Гарри звучала растерянность.
– Ну, откуда же мне об этом знать? Может, ему это нравилось?
– Профессор Снейп мог же сказать Сириусу о том, что тот свободен?
– Поттер, а почему ты думаешь, что Северус никогда ему об этом не говорил? Он пытался, много раз. Но твой крестный не хотел его слушать. Постоянно перебивал, оскорблял. В конце концов, Северус плюнул и заявил ему: «Если хочешь сидеть дома, сиди, пока остальные делом заняты», – никто не услышал, как Мальсибер вновь появился в зале. Пояснения Гарри он давал на ходу. Добравшись до своего места, Рей сел, вновь слегка приобняв Гермиону, та предсказуемо сжалась. Люциус вопросительно посмотрел на Рея.
– Ложная тревога. Я ничего не пропустил интересного? Нет? Рыжий читай дальше.
========== Глава 20. “Разработки Отдела Тайн” ==========
«10 сентября 1993 года.
В Отделе все наконец-то наладилось, и он заработал.
Глядя на работающих в лабораториях маньяков науки, я понял одну вещь: никуда они от меня не денутся. Где еще они могут делать все что угодно, не оглядываясь на законы и ограничения. Каждый из них притащил своих учеников, которые теперь трудились вместе с ними. Всех этих людей проверили и перепроверили, да и, вдобавок, они какие-то клятвы принесли по типу Непреложных обетов. Я даже удивился: ни один из них не отказался. В момент приношения клятв, они нервно и многозначительно поглядывали в сторону лабораторий. В общем, понятно – такие же маньяки, как и их учителя.