Дневники Фаулз
Шрифт:
Справедливый отзыв; сбылись все мои предчувствия. И я не впал в отчаяние, как мог бы. Не знаю, почему я питал иллюзии, что смогу обмануть рецензентов и они не заметят недостатков книги.
Санчия Хамфриз. Время от времени она поражает точностью замечаний. Почему она любит Африку: «Из-за воздуха — такого воздуха нет нигде». Про английский воздух такого не скажешь. Слишком много вредных выделений.
3 июня
Десять дней с Э. в Хэмпстеде. Возвращение в Эшридж было как приезд после долгого путешествия. За это короткое время мы будто заново пережили наш роман. С понедельника по субботу одна сплошная любовь вперемешку с вожделением и ребячеством; время абсолютного счастья, полной гармонии. Но в субботу мы весь вечер провели в одной из наших ужасных, безнадежных ссор — Э. погрузилась в озлобленное состояние крайнего
Частично так получилось из-за того, что Э. после месячного перерыва начала в понедельник снова работать. А для нее, с ее полной неспособностью к самоконтролю, эмоциональная встряска от работы вытесняет все остальные чувства. Тогда с ней невозможно жить. Я чувствовал по отношению к себе ненависть; Э., не сомневаясь в моей любви, нападала на меня по-садистски сознательно. Она несет в себе чистую квинтэссенцию женского существа, и потому я готов терпеть отсутствие воспитания, дипломатичности, резкую критику в мой адрес (я написал рассказ о наших ссорах — она разорвала его в клочья), неспособность точно выразить свою мысль, детскую ярость от интеллектуального превосходства другого, лень, бездеятельность. Она принадлежит к людям, жизнь с которыми никогда не будет ординарной. Придирчиво относится ко всякой новой вещи, мысли и живому существу. А это требует достаточно мужества и усилий, которых у меня часто недостает. Однажды она поздно ушла из дома, чтобы встретиться с Роем, — он сейчас работает в Лондоне. Я страшно разозлился, боялся, что она не вернется. Выпил много узо. Пока не раздался звонок, меня мучил страх; потом охватила ярость. Как любовь любит ненавидеть! Получаешь наслаждение от любого повода чувствовать себя уязвленным.
Э. часто обвиняет меня, что я в своей работе пользуюсь женским стилем. Под этим она подразумевает сентиментальность, тривиальность, банальность, дешевую сенсационность и литературные штампы из женских журналов. Это справедливо, учитывая стандарты и вкусы века. Сейчас серьезное искусство — строгое, суровое и мрачное; это реакция на повсеместную неискренность и консерватизм коммерческих изданий. Если произведение не трагично, не пропитано иронией, не эпатажно, значит, оно не современно. Оптимизм, счастливые или даже просто неоднозначные концовки устарели.
Можно поставить задачу — воскресить в искусстве счастье, естественность, чувства в самом лучшем смысле слова, показать борьбу благородства с низменными побуждениями, избегая слащавости. Прелесть солнца, а не искусственных ламп.
Я хочу написать рассказ — что-то в духе трагического комикса. Написать хорошо, не демонстрируя, однако, блестящую технику, которую требуют литературные журналы. Simplicitas [478] .
9 июня
На прошлой неделе я вновь стал писать стихи — впервые за несколько месяцев. Не знаю, что за механизм управляет поэтическим состоянием сознания. Как случается, что ты вдруг опять начинаешь мыслить ритмически, в тебе рождаются образы, метафоры, почему некоторые аспекты, истины, слова предпочитают явиться миру в стихотворном виде.
478
Простота (лат.)
Мне трудно писать в стиле «современной» поэзии — поэзии, сотканной из резко противоречивых элементов. Такая поэзия была, возможно, необходима, чтобы выразить озадачивающую сложность Нового знания. Но вскоре она стала простым сгустком противоположностей, бессмысленным потряхиванием калейдоскопа, где узоры складываются случайно. Поэт тогда не может быть искренним, неясные образы скрывают скудость подлинного воображения.
Мне кажется, то, что мы называем «современной поэзией», — поэзия, написанная приблизительно между 1908 и 1954 годами, — оставила нам два крупных завоевания: во-первых, продемонстрировала силу яркой метафоры, или сравнения, для выражения универсальных понятий и, во-вторых, научила стилизации (ею гениально пользовался Т.С. Элиот). Стилизация стала почитаться достоинством, уважаемой поэтической метафорой. Она делала понятными все туманные намеки.
Лично мне чужда поэзия настроения, атмосферы, изобразительная поэзия. Я стремлюсь к поэзии интеллектуальной, эмоциональной. И прибегаю к более простому, менее экспрессивному языку. Меня больше привлекают na"ivet'e [479] и архаизм, чем сложность и современность.
Иногда я пишу любовные стихи. Но только на днях мне пришло в голову, что их нельзя печатать. Мне не стыдно за их художественный уровень. Просто невозможно сейчас предъявлять свету откровенные личные чувства. Нельзя печатать даже те стихи, что посвящены Э.
479
Наивность (фр.).
13 июня
Я снова заблудился в лабиринте проектов. А нужно все бросить и переписать книгу о Греции.
Сложный период отношений с Э. Я до некоторой степени ревную к P., с которым она теперь часто видится. Он преуспевает на архитектурном поприще, зарабатывает кучу денег, выставляет проекты на конкурсы. Недавно один его крупный проект занял первое место. Я попадаю во все большую зависимость от ее любви. Она же все меньше во мне нуждается, говорит, что постоянно думает об Анне и любит ее больше всех.
14 июня
Два великолепных письма от нее. Иногда она пишет почти гениально. Письмо дышит естественной, теплой, классической любовью. С ней никто не сравнится.
Острота Честерфилда о совокуплении — много хлопот, смешное положение и безумные расходы [480] . Мне она противна, я отношусь к ней с лоуренсовской ненавистью. Это отношение к сексу светского человека. Мелкая подачка со стороны худшего социального слоя.
21 июня
480
«Честерфилд» — Филип Дормер Стэнхоп, четвертый граф Честер-филд (1694–1773), государственный деятель и писатель. Точное выражение, приписываемое ему, звучит так: «Краткое наслаждение, нелепое положение и ужасные расходы».
Пять дней с Э. Нежность, страсть, любовь. И никакой надежды. Но о разлуке не может быть речи, и вообще — сейчас мы счастливы. Душой я не в Этридже, а с Э. и почти весь в мыслях о нашем неопределенном будущем.
Нужно найти работу в Лондоне. Нужно писать. Нужно печататься. Только «нужно» и «нужно» — сколько дел впереди! Я слишком живу настоящим.
23 июня
Был на детском танцевальном показе в начальной школе деревни Литтл-Гэддесден. Дети исполняли английские народные танцы. Ясный день, синее небо, кудрявые облака, зеленая трава. Танцы энергичные, сельские — тень прошлого. Внезапно печаль пронзила мне сердце. Англия, моя Англия, таинственный, непостижимый призрак, живой, зеленый; он мерещится в сени вековых буков. Но очень редко. Как-нибудь я уловлю его в Робин Гуде, самой отдаленной и, возможно, самой глубокой из моих задумок [481] .
481
В своем эссе «Англичанин — но не британец», 1964 г. (вставлено в «Червоточины», Джонатан Кейп, 1998, с. 96), Дж. Ф. объясняет, почему его так волнует легенда о Робин Гуде. Он говорит о «сохранении в сознании англичанина этого примитивного и в то же время мощного архетипа «справедливого разбойника»… Каждый раз, когда этот человек должен скрываться или мириться с несправедливостью, он прячется среди деревьев». Хотя Дж. Ф. не раз возвращается к этой теме в своем творчестве, единственная опубликованная работа, затрагивающая ее, рассказ «Бедный Коко» в «Башне из черного дерева».
27 июня
Странный день, странные дни. Неожиданно обнаружил, что равнодушен к Э. А ведь я несколько месяцев не обращал внимания на других женщин — по сути, с отъезда Салли. И вдруг — бац! — они опять стали меня волновать, какой-то бешеный полигамный ажиотаж. Две кандидатуры — очаровательная, утонченная, загадочная Санчия и глупенькая, но исключительно хорошенькая Мей Макнейл. Последняя покорила американца, и это меня раздражает. У нее фигура сильфиды и, как и положено, интригующее прошлое. Чувствую с ее стороны ответный интерес. Свой же я продемонстрировал довольно явно. Однако ее глупость меня ужаснула — итак, я снова попался на тот же крючок — красивое тело. Но такое тело, как у нее, нельзя не заметить и нельзя забыть.