Дневники фаворитки
Шрифт:
– Я правильно поняла: убийца среди нас? – вот же жуть. Человек пропал, а они об этом так спокойно говорят, будто скучный роман обсуждают.
Четыре пары глаз в полной тишине оторопело уставились на меня.
– Ну, не стражников же Зуйка боялась? И не кухаркины секреты ее до смерти довели?
– Начнем с того, что той зимой в крепости гораздо больше народу проживало, – Фурдик поправил кружева на манжетах. – Охотников было только с дюжину. Людей из деревни в помощь слугам пригласили, поскольку король с собой друзей привез…
– И двух фавориток, – леди Шер обиженно поджала губы.
– Сразу двух? – теперь оторопело уставилась я.
– А что тебя смущает, милочка? И не шикай на меня, Велица. Пусть девочка знает, какие у нашего малого двора нравы.
– Тебе ли о нравах говорить? – отмахнулась Велица, откусывая яблоко. Сок брызнул в разные стороны. – И потом, – прошамкала она, – никто из нас не видел, чтобы обе в королевской спальне ночевали!
– А ты свечу держала?
– Он с ними в водоеме западного крыла плескался. Все трое были нагими, – Фурдик следом за Воканом зевнул. Прикрыл рот ладонью. – Я туда кувшин с отваром носил.
– А королю кое-какие капельки? – огрызок полетел на тарелку. Велица рукой вытерла губы.
– Это твоему Вокану капельки нужны, а король в постели без них обходится. Здоровья хватает. Вон, Милену спросите, она, должно быть, знает.
***
Итог: всего лишь один обед в компании домочадцев принес сразу два волнующих известия: наш король – сладострастец, и в замке лучше ничего не видеть и не слышать, иначе можно нечаянно свариться в кипящих ключах или ласточкой полететь на скалы.
***
– Ты бы, когда на башню забираешься, шаль на плечи набрасывала, – Велица перетряхивала наряды, которые остались от таких же «фавориток» как я. – Неровен час, простынешь.
Дракониха сидела перед огромным сундуком и возилась в куче вываленного на пол тряпья.
– Это вот подойти должно, – она покрутила перед моим носом платье неприятного коричневого цвета. Я отвлеклась от вышивки и отрицательно помотала головой. – С него ворот кто-то спорол, помню, речным жемчугом украшен был. Не хочешь, нет? А жаль, чистая шерсть.
Велица приложила платье к своей груди и печально вздохнула. В него разве что поместилась бы ее рука.
– Я уверена, Таллен привезет с собой наряды для тебя. Небось, шьют их день и ночь, торопятся.
– Мне пока его рубашек хватает, – и это было правдой. Найденную в гардеробе бархатную юбку я выстирала и подшила по росту сама, а вот с тем, с чем следовало ее носить, была беда. Не зря Велица говорила, что все любовницы короля высокие и статные – какую бы блузу я ни примерила, везде вырез заканчивался в районе пупа. Поэтому я отправилась в покои государя и там выбрала пару рубах. Они тоже не отличались маленькими размерами, но ворот хотя бы застегивался на шее, а не под грудью. Широкий шелковый шарф, намотанный на талию и завязанный на спине бантом, примирял обе части наряда, и даже вызвал у леди Шер интерес. Она так воодушевилась яркой деталью, которая может освежить ее гардероб, что расщедрилась и подарила мне туфли без задника. «Совсем новые, ни разу не надеванные. Не то, что это ничтожество, выданное старой курицей».
Я с сожалением сняла нечто похожее на обрезанные сапожки. Пусть и были они без каблука и вряд ли делали ногу изящнее, в них я могла быть уверена, что не свергнусь со смотровой башни, куда ходила подышать вольным воздухом и насладиться открывающимся видом: с одной стороны – грозные скалы, с другой – море, меняющее цвет в зависимости от времени дня. Рассветы и закаты здесь действительно были потрясающими – так и просились на полотно, и доктор, частенько наведывающийся в столицу для пополнения лекарственных запасов, пообещал привезти новые кисти и краски. А пока я рисовала теми, какие нашла в кладовой запасливой Велицы.
Однажды Фурдик пришел в башню следом за мной. Вдохнул полной грудью, радостно мне улыбнулся, потом подошел к бордюру и опасливо посмотрел вниз, где прямо под ногами бесновалось море.
– Не хотел бы я встретиться тут с моим врагом.
– У вас есть враг? – я пополоскала кисть в бокале с водой.
– А как же! У каждого из нас есть враги, желающие нам смерти. Разве не так?
Я задумалась. Кто мой враг?
До встречи с королем я твердо ответила бы, что у меня нет недругов. А теперь? Стал ли Дикрей мне врагом? Что было бы, если бы он вырвался на свободу? Опять спрятался бы на болтах или ищейкой, жаждущей крови, кинулся по моим следам? Я передернула плечами – уж слишком яркая картинка нарисовалась в моем воображении: я с башни лечу головой вниз, и волны с радостью принимают подношение.
– Жутко, да?
– Вы о чем? – вынырнула я из своих дум.
– Вон те следы дракона. Я думал, ты их сразу заметишь, – доктор Фурдик показывал на соседнюю башню. Была она приземистой и гораздо шире той, на которой мы стояли. Если у нас над головами под порывами ветра громыхало железо, то крыша соседки была каменной и испещренной глубокими бороздами.
– Разве эти канавки не водосток?
– Нет. Эти царапины оставил дракон. Ветер и море сгладили их, но можете себе представить, каких размеров и мощи был тот ящер.
Я представила. Воображение художника не нуждается в полотне. Я видела, как разъяренный ящер рвет когтями каменное строение. Иначе зачем ему портить то, что построили на века?
– Хорошо, что драконов больше нет. Я слышала, кое-где еще остались виверны, но ни разу их не видела. Я, наверное, была бы потрясена.
– Скажи, а чем, по-твоему, дракон отличается от виверны?
Я подняла глаза в небо. Мне встречались геральдические щиты, на которых извивался крылатый ящер, но вот как отличить, виверна это или дракон? Может быть, один величиной с лошадь, а второй, оставивший такие жуткие следы, гораздо больше?
– А над входом в замок кто изображен?
– Дракон, – уверенно ответил Фурдик.
– А почему вы решили, что это он, а не виверна?
– Потому что виверна не умеет говорить. Она тварь, рожденная служить. А дракон – существо мыслящее, могущее править миром. Когда-то так и было. На престоле сидел король-дракон, а не король-человек.
– И тот каменный ящер над входом вам так и сказал: «Я дракон, а не виверна!», да? – я рассмеялась. Я люблю слушать байки, но кто же в них верит? Может, и жили когда-то драконы, но вряд ли они могли произнести что-нибудь членораздельное.