Дневники фаворитки
Шрифт:
Какая же я глупая! Почему решила, что спать с мужчиной неприятно – надо всего лишь переждать, когда он удовлетворит свою похоть? Мне не нужно было представлять, что мню обладает какой-то другой мужчина: я видела короля и хотела только его. И бревно – явно не мой стиль поведения. Я была кошкой, которая желала тереться, лизаться, мурлыкать от счастья.
Мы дарили друг другу наслаждение, прерываясь лишь на то, чтобы сделать глоток воды из кувшина. Мы забыли о бокалах, пили из широкого горла, обливались, смеялись, слизывали с тел кисловатые капли отвара и любили, любили, любили…
***
Король не уезжал целую неделю. Нам уже не нужен был отвар жедунь-травы, чтобы испытывать страсть друг к другу. Мы не видели никого и ничего кроме себя. Мы потеряли всякий стыд. Мы не одевались, поскольку не терпели даже частицы закрытого тела. Купальни, подземные озера – где только мы ни находили укромных уголков, чтобы насладиться единением. Я даже отдавалась, лежа на жемчуге. Нет, не на нитке бус – это было бы неудобно и больно, а на целой куче, где жемчужин было подобно песчинок в пустыне.
– Откуда столько? – моя рука закапывалась в жемчуг. Белый, розовый, золотистый. Яркий и блеклый, давно не видевший света.
– Хоули натаскал.
– Это твоя виверна? – я смеялась, когда на меня сыпались из рук Таллена жемчужины и упруго ударялись о живот, грудь. – Почему ты скрываешь ящера от людей?
– Хоули стар и слеп. Мне кажется, он ровесник Драконьего замка и видел первую Большую волну. Его легко напугать и тогда… Я не хочу, чтобы кто-нибудь погиб. Иначе мне придется объявить Хоули опасной тварью и убить его.
– Он не летает?
Король покачал головой. Лег рядом, тысячи жемчужин пришли в движение.
– Хоули до сих рвется в небо перед Большой волной. Его разум все еще гонит его искать самую сильную жемчужину. Знаешь, виверны не настолько глупы, как привыкли считать люди. Посмотри, с каким усердием он собирает жемчуг.
– Зачем ему столько?
– Видимо даже у виверн сохранилась мечта вновь стать драконами. Не ездовой тварью, пригодной в бою, а мыслящим существом.
– Это настоящий селлар? – я взяла одну и посмотрела на просвет.
– Да. Но пока он не заговорен, это просто жемчуг. Хочешь, я закажу тебе платье, расшитое этим жемчугом?
– Ох, оно должно быть очень тяжелым, – я перевернулась на живот и заглянула в лучащиеся глаза короля. Он притянул меня к себе и поцеловал.
Мы были счастливы. Я не знаю, что нас сроднило: жедунь-трава, которая сняла все ограничения и страхи, потрясение от гибели Фиордес и Дикрея, озарение, что жизнь может оборваться в любой момент, ощущение гнетущего одиночества, когда хочется, чтобы рядом был кто-то, кто поймет тебя, или… похоть. Раздумывала, прежде чем написать это слово, хотела заменить его на любовь, но… Я знаю точно, что со стороны Таллена любви ко мне нет. Откуда ей взяться? Девочка-провинциалка, которой далеко до столичных красавиц. Толком ничему не обученная, не пригодившаяся даже в семейной жизни. Глупая, наивная… Может быть слабые ростки любви и появились в моей душе, но я безжалостно их вырывала, объясняя свое желание находиться рядом с королем похотью. Я хотела испробовать все, а Таллен охотно делился со мною знаниями. Разве любовь бывает ненасытна до плотских утех? Ей достаточно поцелуев. Нет?
Я сластолюбица, да?
***
– Как ты оказалась в пещере, где мы устроили засаду? – мы впервые за долгое время оделись. Таллену пора было возвращаться в столицу. Меня перекручивало от нежелания отпускать его.
– Случайно. Я сама вызвалась отнести обед охотникам.
– А где в это время находился Палек? Он должен был предупредить мать.
– Он спал, и мы не стали его будить.
– Откуда ты знаешь, что в нижней пещере живет виверна? Когда тебя гнал Дикрей, я не подозревал, что ты догадываешься о существовании ящера, но твой крик «Сожги зверя!» ясно дал понять, что ты задумала. Пришлось спасать тебя.
– А где вы все были раньше? – я поджала губы, вспоминая как мне было страшно. – Почему не остановили Дикрея?
– Для этого прежде всего нужно было остановить тебя, но нам никак не удавалось перехватить столь прыткую девицу. Один твой бег по карнизу едва не сделал меня седым. Я каждую секунду ждал, что ты оступишься, и я не успею протянуть тебе руку. Так откуда ты знала про виверну?
– Случайно получилось. Следила за Палеком, а потом… потом уходить было поздно. Ящер вышел за подношением, – я не стала рассказывать, что видела, как Таллен плачет. Мне кажется, ему не понравилось бы узнать, что в минуту горя, когда он впервые показал, что у него есть сердце, за ним наблюдают.
– Все у тебя случайно…
– Мы даже с вами встретились случайно. Разве не так?
– Так, – он наклонился и поцеловал меня. Взял за подбородок и прижался сухими губами. Обыденно, без объятий, без слов «Я вернусь, жди». Повернулся и ушел.
А я принялась отсчитывать дни.
Глава 14. Фатальная случайность
Короля не было вот уже шесть недель. На седьмой я поняла, что меня отравили.
Велица застала жертву отравления стоящей на коленях перед ночной вазой. Недуг сгибал пополам.
– Позови доктора Фурдика! – крикнула хозяйка замка кому-то за спиной.
– Я сейчас! – отозвался взволнованный Палек. Видимо это он доложил драконихе, что я не могу подняться.
– Враг во дворце, – прошептала я, ложась на пол, но оставляя горшок в зоне видимости.
Велица стояла надо мной каменным изваянием. Уперев руки в бока и внимательно рассматривая мою скорчившуюся фигуру.
– И давно у тебя это началось?
– Всю неделю подташнивало, но я думала, что объелась сладостями. А сегодня вот…
Я едва успела дотянуться до ночной вазы.
– Когда в последний раз были очередники?
Я рукавом вытерла мокрый рот. Задумалась.
– Не помню. Кажется, тогда, когда вы сказали, что ребеночка у меня не будет.
– Теперь, кажется, ребеночек у тебя все же будет.
От такого предположения я даже села.
– Но как? Я все время пью отвар доктора Фурдика…
Дракониха подошла и понюхала воду в кувшине, плеснула чуть-чуть в бокал, посмаковала, потом сплюнула.
– И ты не почувствовала, что отвар уже не пахнет, как прежде?